— Ты же режиссер, — топнула ножкой актриса.
— Не глупи, кто платит деньги, тот и заказывает музыку.
Гоша переключился на другие проблемы, ушел, но Алена проявила настойчивость и настигла его в приемной продюсера, когда режиссер явился обсуждать снятую сцену.
— Возьми меня с собой, — вцепилась она в руку Чантурия.
Она так и осталась в старинном платье в надежде приучить окружающих воспринимать ее в этом образе. Одновременно с режиссером к продюсеру вызвали Юшкевич и Фролову.
— У нас не только твой вопрос, — стал возражать Гоша, но Алена уже затащила его в главный кабинет.
Филипп Сонин просмотрел кинопробу на экране телевизора, встал, прошелся по кабинету и остановился у большого сейфа.
— Как я обещал… Мне удалось увеличить наш бюджет. Теперь это факт. — Он похлопал по толстой дверце сейфа. — Соответственно, наши планы выросли, помимо полного метра запустим сериал, сценаристы уже работают. А это означает …что?
— Нужен рейтинг, — откликнулся Чантурия.
— Вот именно! Я не хочу ограничиться одним сезоном, надо, чтобы канал заказал продолжение. Для этого необходимо качество во всем. И что я вижу?
Продюсер обвел строгим взглядом собравшихся. Все потупились и промолчали.
— С декораторами я уже поговорил, теперь ты. — Сонин обратился к Фроловой, указывая пальцем на Ланскую: — Марианна, что это за платье? Не нужно копировать девятнадцатый век, осовременьте. Никаких корсетов, и кринолина.
— Оденем княгинь в мини-юбки? — сыронизировала художница по костюмам.
— Не умничай, а записывай.
Фролова раскрыла блокнот, продюсер продолжил давать указания:
— Делаешь декольте или открытую спину. Платье в пол, но, чтобы под тканью угадывалась фигура.
Фролова вскинула бровь, но Сонин ее опередил:
— Легкие полупрозрачные ткани, женственность с элементами эротики — что тут непонятного? Поступим так. Разработай три платья: шикарное для балла, домашнее для своих и нечто промежуточное для любовных свиданий. Покажешь мне образцы.
Сонин встал перед Ланской, скривил губы на пышную прическу, щелкнул пальцем по жесткой завитушке и перевел взгляд на Юшкевич.
— Теперь про женские прически. Ира, что это за копна? К черту ленточки и литры лака, дай мне распущенные волосы.
— Распущенные? Но это считалось тогда вульгарным.
— А то я не знаю, — сыронизировал Сонин и провернулся на каблуках, обращаясь ко всем: — Запомните и другим передайте. Мы снимаем не исторический фильм, а любовную драму в высшем обществе. В фокусе будут любовные интриги как средство в борьбе за власть. Диалоги уже правят, добавим намеки на современность и постельные сцены. Только так мы сможем рассчитывать на успех. Все понятно? Тогда за работу.
