Художники по гриму и по костюмам быстро вышли, о чем-то перешептываясь. Чантурия взял за руку Ланскую, собираясь вежливо выпроводить актрису, но та уперлась, не желая уходить. Во время встречи она чувствовала себя манекеном, на котором демонстрировали недостатки картины. Но она актриса, ее вопрос не решен, Алена умоляюще посмотрела на Гошу.
Режиссер смутился и спросил продюсера:
— Филип, что скажешь о сегодняшних пробах?
Сонин скосил скептический взгляд на Ланскую:
— Диалоги у тебя ничего, осанка и стать тоже на уровне… Но кино — это крупный план. Тут важна полуулыбка, полувзгляд, понимаешь?
— Я буду стараться.
— Тебе надо потренироваться в театре, а потом уже браться за большие роли.
— Дайте шанс, — взмолилась Алена, осознав, что ее мечты рушатся.
— Никто тебя из проекта не удаляет, эпизоды остаются за тобой. Если нужны деньги, будешь дублершей Черной в постельных сценах. Полина не любит обнаженку, а у тебя уже был такой опыт. — Сонин приторно улыбнулся: — А что, фигура подходящая, волосы светлые, но это поправимо, Юшкевич сделает из тебя вторую Полину.
«Я Алена, а не Полина!», — хотелось крикнуть Ланской, но она не посмела повысить голос на начальника.
— Твою грудь увидит полстраны, — ободряюще рассмеялся продюсер и взялся за телефон, жестом показывая, что разговор окончен.
Чантурия вывел расстроенную Алену в приемную и тут же вернулся в кабинет продюсера. Вскочивший из-за стола Славик сунул девушке ворох салфеток, шепнул пустые слова утешения и бросился на телефонный звонок. Все при деле, а она…
Алена брела по коридорам киностудии, размазывая по щекам слезы обиды. Опять ее прокатили, поманили конфетой, а кинули кость. Она будет работать на звездный статус Черной, демонстрировать свою задницу и грудь, а зритель будет уверен, что видит прекрасное тело неувядающей кинодивы. Почему кому-то все, а ей крохи? Это несправедливо.
В таком настроении Ланскую перехватил Сорокин. Актер приобнял девушку за талию, ласково заглянул во влажные глаза:
— Ты от Сонина? Хочешь угадаю, что случилось?
— Отстань, без тебя тошно.
— Хорошо быть продюсером, а мы марионетки в его руках.
— Тебе-то чего жаловаться?
— Завидую. Мне гонорар когда еще заплатят, а Сонин раскрутил спонсора на деньги, и сразу хапнул себе двадцать процентов.
— Почему двадцать?
— Потому что скромный, остальные берут тридцать. Дать бы ему по рукам.
— А лучше в морду, — мстительно процедила Алена, вспомнив равнодушную физиономию продюсера.
