Но сейчас было еще хуже — разбомбленный, совершенно разбитый, Олег еле поднялся, натыкаясь на все, как выпавший из анабиоза. Он целую вечность нашаривал, среди жесткой гаражной пыли, выключатель, потом вспомнил про обогреватель, потом понял, наконец, что тут в целом всё вырубилось.
И это будет стоить ему жизни, потому что Олег безо всякого кокетства и вообще без эмоций понял, что он тут просто сдохнет к утру. А может, уже утро.
Эта идиотская идея. Он понял уже, что не будет встречи. То есть она уже была, и они всё сказали друг другу, и ничего больше не надо, только бы выбраться отсюда.
Некоторое время Олег долбил по железным воротам, потом сел на карачки и начал впадать в дрему.
— Че со светом-то, епт.
Он не сразу очнулся, даже когда Гремио-3 разобрался с щитком, не щитком, и, тоже спотыкаясь обо всё — с грохотом и матюгами — наладил свет. Зашумела тепловая пушка. Олег разлепил глаза, полные песка, с одной только мыслью — «Домой» — поэтому не сразу понял, кто эта баба на пороге. Может, потому, что Газоза была в платке (зато теперь ее снова можно было звать Газозой), лицо ее казалось отекшим, круглым, с мощными бежевыми тенями под глазами, или это всё под потолком так тень отбрасывало. Короче, в метро он бы ее не узнал.
Просто стояла и смотрела.
— Я там буду, — буркнул Гремио и вышел наружу. Всё как тогда.
— Э! — вдруг очнулась Газоза. — Э! Не уходите!!! — и забарабанила по железу, тоже как Олег тогда, но не тогда.
Гремио не вернулся, поэтому ей пришлось прекратить. Прошло много времени, прежде чем она обернулась. Потом еще много времени.
— Это ты из-за денег, что ли? — наконец, спросил Олег, сам удивившись своей зловещей хрипоте. — Да забей. Я не за этим пришел.
А за чем? Смотрит на него затравленно. Действительно, зачем.
Олег поразмялся.
— Садись, — пригласил он, но она не шелохнулась, только плечи стали подрагивать. Он с трудом подошел, приобнял, усадил на какой-то относительно чистый ящик. Она начала плакать. Интересно. Если бы он здесь сделал ей больно, этот клоун, дежурящий за дверью, вообще сделал бы что-нибудь?.. Что за мысли дурацкие.
Еще пять минут, или вечность, Олег шептал ей «ну, всё, всё», поглаживая по все таким же острым плечам и сам, впадая, кажется, в полудрему. Тепловая пушка фигачила прямо на них. Оказалось, что нечего и сказать, и спросить… Иногда, с усилием вызывая себя на разговор, Олег спрашивал что-то, — спросил даже про страницу «ВКонтакте», но по невнятной реакции понял, что она не понимает, о чем речь. Ну да. Он еще до поездки сюда, просматривая аккаунты тех, кто, как выяснилось, здесь находится — с почти идентичными фото на фоне одной стены — понял, что новые страницы в соцсети им заводят здесь, централизованно, так сказать. Другое дело — зачем, и если это часть реабилитации, то зачем на странице Газозы (и еще четверых) эти бесконечные репосты про Коноевского. Но над этим он раздумывал там — в Москве. Здесь — все мысли выдуло из башки горячим несвежим ветром.
