Вдруг этот кот принялся карабкаться по мешку, мурлыча свою песенку и как бы желая погладиться. А потом прыгнул — и вцепился когтями Сене прямо в лицо.
Проснулся на полу: распахнутая хлебница лежала рядом, голова ныла и гудела, а рыжий котяра сновал из угла в угол и истошно орал.
Кое-как Сеня донёс всё происшествие в милицию. Немного искажая, конечно (правду вряд ли стали бы слушать всерьёз), но ничего — повязали Чемоданова и так.
А вот вернуть пропавших у Сени так и не получилось. Да и бес с ними, честно-то говоря. Разбитую кружку дважды не клеят.
Ну не могу я без ошибок! Не смог и в этот раз — уселся играть в карты с Историей. Смеётесь вы зря, — дело это совершенно обыкновенное. Все играют. Ну ладно, вру, допустим, не все — многие. Не рассказывают просто. Да и к чему?
Правила просты: хочешь задать вопрос — ей, знатухе истории во всех её значениях, — обыграй-ка для начала в карты (дама азартная). Ну а проиграешь — так и служи ей до скончания бесконечностей.
Салон её навещают не только смертные: Алгебра, Физика и прочие Химии тоже любят позаседать. И страшно завидуют аншлагу! Деятеля́ наук? Так они все ужасные друзья у этих дам! Или враги.
Рассказал мне про это наш препод по истории, когда я спросил, какой-де учебник порекомендуете. Сболтнул попросту. Наверное, только что из её салона или пьяный — не знаю. Знаю только, что скоро после того он издал книжку о Мишеле Нострадамусе. Говорят, весьма недурную.
Мне сразу захотелось. И сыграть, и спросить: как-нибудь с этой Историей свидеться. О чём спросить? Да о причинах всего! Начиная с того, почему во вторник настроение паршивое было, и заканчивая тем, что это такое Чингисхану в голову ударило. Ей известно? Так пусть отвечает! Правда, историк тот не сказал, где его патронесса квартирует, а потому я сидел дома, смотрел в ночную синеву неба и истово крутил самокрутки.
С таким расчётом, чтобы к метро прийти к открытию, я в свежесть улицы, не спамши, и вышел. Лучший спутник раздумий и мечтаний — шаг.
Прошёл я мимо равнодушного прудика, и — бац — я уже на другом конце города. Минуло вроде как два часа. Я бродил по непонятному лесу (Ботанический, что ли?) и суматошно курил, когда послышались колокольчики: из-под упряжичьей дуги как будто.
Разумеется, пошёл на звук.
Навстречу мне звучал скандал. Пройдя ещё, я увидел кибитку с тройкою лошадок посреди прошлогодней листвы. Ещё были возница, плюхнувшийся прямо в грязь, и убегающая барышня в изорванном платье. Я видел брань и визг. Они не прекращались — хотя вцепившаяся в юбки беглянка давно пропала из виду. Останкинская башня — осталась.
