— А я вам говорю: правильно Трамп сделал, что в выборах победил. У России шанс теперь есть! Главное, не просрать его, как всегда, — говорил один, в пальто разночинца, с причёской ёжиком и неправдоподобным носом.
— Ну ё! У нас русофобы же в правительстве. Бабла нарубить, бабла увезти — и всё. Нахера им сильное государство? — говорил другой, низенький толстенький; губы у него были ухмылочные.
— Как говорил Черчилль: политика это искусство возможного, — заключил из них последний, немножко всклоченный, с безумными глазами и с кольцом в ухе.
— Вообще-то, Бисмарк, — поправил разночинец.
— Ну и он, значит, тоже.
Ленин заглядывал им в лица и не мешал губам сложиться в улыбку. Вот она — инициативная молодёжь! Поколебавшись в нерешительности, Ленин всё-таки попробовал завести беседу, пока эти господа не заказали себе ещё водки:
— Извините, товаг’ищи, за нескг’омный вопг’ос… Но я услышал ваш г’азговог». А вы каких убеждений будете?
— Ну я типа монархист, — заявил разночинец.
Ухмыляющийся оказался либералом, а всклоченный — имперцем.
— Как жаль! Ни одного коммуниста… — расчувствовался Ленин.
— Да вы о чём вообще? Постленинский «совок» — та же самая монархия, только флаги другие.
— Ах, не напоминайте!.. — в сердцах бросил Ленин и, отпив, поставил кружку с пивом на стол. Троица взглянула на него с удивлением. Ну а Ленин — без всяких стеснений — рассказал им всю правду.
Некоторое время пятым человеком за столом сидела тишина. Она была озадачена и всё хотела задать какой-то вопрос. Но ухмыляющийся этого пятого прогнал:
— Гладко стелете.
— А я подозревал!.. — вставил всклоченный (вид у этого парня и правда был подозрительный).
— А можно спросить? — схватился тут же разночинец. — Вы когда революцию свою мутили, вы страну спасали или в мировой пожар щепки бросали?
— Да как сказать… У меня была мечта…
— Рай всем на халяву? Но это же лабуда. Вы сами это быстро просекли и стали расплачиваться шеями современников… «Сегодня» в унитаз смыть, а «завтра» из говна и палок лепить!.. Отличный план, батя! Просто не могу, какой отличный! — Разночинец отвернулся и подозвал официанта.
— Послушайте, молодой человек. Никто не говог’ил, что будет легко. Мой пг’ожект, к сожалению не удался — да. Но зато тепег’ь будущее можете постг’оить вы! Подни́мете людей на баг’г’икады… Я вас научу.
— Владимир Ильич, что-то мне подсказывает, что у нас с вами разное будущее, — говорил разночинец, всё ловя официанта. Его друзья охмелели совершенно. Разве ещё только всклоченный что-то соображал.
