Обоз остановился на ночлег.
Начали заводить возы во дворы, распрягать лошадей, задавать им корм.
Когда возчики управились со своими делами, то уже было темно.
Петруха так старательно помогал Луке, что даже остался в конюшне чистить лошадей.
Вошёл он в избу последним. Тускло светила лучина. Хозяева — старик и старуха — вместе с тремя возчиками сидели за столом, вечеряли. Большая глиняная миска стояла посреди стола, и все чинно, запуская в неё ложки, черпали луковую похлёбку.
Даже в сенях, где Петруха отряхивал свой зипун, было слышно аппетитное хлюпанье деревянных ложек и чавканье жующих ртов.
— Ну, старуха, — сказал хозяин жене, — вынимай пироги с рыбой, корми гостей дорогих.
— Уж не взыщите, — поклонилась хозяйка, — пироги-то вчерашние, сегодня не пекла ничегошеньки…
— Где там мой Петька-богомаз? — спросил Лука. — Нужно ему похлёбки и пирогов оставить.
— Разве ж слыхано, чтоб богомазы похлёбку лукову и пироги с рыбой ели? — ухмыльнулся широкоплечий возчик-бородач. — Они этого не едят, мне доподлинно известно.
— Да откуда ты знаешь? — удивился Лука.
— Я с ними, с богомазами, в родстве, — подмигнул бородач. — Ложки да миски расписываю. Ежели богомаза пирогами рыбными накормить — с ним корчи делаются.
И бородач принялся вышаривать в миске остатки.
Петруха чуть не охнул: очень уж ему хотелось похлёбки да пирогов, ведь с утра крошки во рту не было!
А бородач ел да хохотал, был очень доволен своей шуткой. Затем вместе с хозяином и вторым возчиком принялся за пироги.
Лука подумал-подумал и тоже приналёг на еду.
Петруха нарочно вошёл в горницу тогда, когда уже пироги кончились.
Хозяйка, сочувственно вздыхая, дала ему три крутых яйца и ломоть хлеба.
Как бы невзначай, неприметно для других, Петруха смахнул со стола в подол рубахи рыбьи кости — пироговые остатки.
Возчики начали ложиться спать. Поговорили о том, о сём. Вспомнили про «дуплянское чудо», которое по-соловьиному и по-человечьи говорило, заодно и другие не менее чудесные дела не забыли.
Бородач-шутник вышел в конюшню — лошадей посмотреть.
Петруха спросил Луку:
— Дяденька, а кто этот бородатый?
— Наш мужик. Почитай, лет пять вместе ездим, — ответил Лука и усмехнулся. — Ближняя родня — на одном плетне рубахи сушили!
Я его в монастыре видел, у лекаря, старца Евстафия, — равнодушно произнёс Петруха. — Слышал, хворь у него какая-то странная. Бывает, по ночам бешенство нападает. Избу разносит в беспамятстве.
— Что-то вроде не слыхивал я про такое, — недоверчиво покачал головой второй возчик.
