Истребители дождались. В шлемофонах раздалось:
— Первым четырем парам — взлет и на перехват!
Не было нужды говорить, кого именно перехватывать. Координаты целей, их скорость и направление полеты уже появились на панелях. Двое из тех, кого сейчас чудовищное ускорение вжимало в пилотские сиденья, догадались о причине задержки. Это были полковой комиссар Калачев и бывший комполка Глазыкин как наиболее опытные. Рычагов планировал удар так, чтобы ни один из самолетов противника не успел бы уйти на свою территорию. Но расчет оказался не вполне точным.
Рославлев просто не знал, что "гладиаторы" еще не поступили на вооружение ВВС Финляндии. Против МиГов шли ожидаемые бомбардировщики типа "Бристоль-бленхейм" и те, кого не ожидали: "фоккеры D-XXI". Впрочем, многократное вздрючивание летчиков в части опознавания принесло плоды: эту модель узнали мгновенно.
— Я "волк-раз", начинаем вместе с "волком-два". "Волк-три", "волк-четыре", на добивании. Атака ракетами!
Тут же выявился и второй просчет Рычагова. Нет, ракеты настигали противника и взрывались со всей яростью, но… советские пилоты, сколько ни пытались, не смогли углядеть парашюты. Этому, впрочем, не стоило удивляться. Даже на "Игле-1", которой были вооружены истребители, вес взрывчатки составлял 1300 г. Этого с лихвой хватало, чтобы оторвать крыло (а иногда и оба) самолетикам из дерева и полотна. При безудержном вращении фюзеляжа у пилотов не имелось возможности выпрыгнуть. И все же исключение нашлось.
"Фоккер" капитана Пера-Эрика Совелиуса всего лишь крепко посекло осколками. Машина плохо слушалась управления, но опытный пилот выровнял ее и взял курс на север с небольшим снижением, рассчитывая при первой же возможности выпрыгнуть с парашютом. Он оказался единственным из финских летчиков (хотя сам был шведом), который успел выкрикнуть в эфир ключевое слово:
— Мissiler[2]!
Его услышали. Сообщение поняли, но, к сожалению для финской авиации, превратно.
То, что русские истребители могут нести в качестве вооружения ракетные снаряды, секретом не было. Еще в 1937 году те были приняты на вооружение истребителей. Именно это и подумали наземные службы финнов.
— Подранок! — выкрикнул "волк-три".
— "Волк-два", добивай из пушки! Пусть прыгает!
Старший лейтенант Баранов (именно ему принадлежал позывной) отлично понял командира. Но пока "волк-два" разворачивался, финский летчик сделал фигуру не очень-то высшего пилотажа, которая для крайне непритязательного зрителя сошла бы за горку, одновременно открыл фонарь кабины и с усилием перевалился через борт.
