— Операция «Возрождение».
— Точно. — Сигруд тяжело вздыхает. — М-да. Это… надо осмыслить.
— Да что ты говоришь, засранец. Чего я никак не возьму в толк, так это того, почему Шара, если уж она ввязалась в какие-то дела с существами, которые ведут себя как Божества, не угрохала их черным свинцом, как Колкана? Почему она не пустила в ход ту единственную вещь, которая может их убить?
— Не знаю, — говорит Сигруд. — Думаю, он все еще был у нее. Она даже министерству его не доверила после Мирграда. Такое оружие, сказала она мне, нельзя поручать правительствам.
— Как человек, который пытался какое-то время руководить правительством, я с этим соглашусь.
— Думаю, она никому и ничему не доверяла, — мрачно говорит Сигруд. — Шара, которую я знал, могла бы хоть написать мне сообщение. Закодированное, секретное. Но вот так, из уст в уста… Такой метод говорит об отчаянном положении.
— Шара в отчаянии — такая идея мне не нравится.
— Мне тоже, — говорит Сигруд. — Особенно когда враг, кем бы он ни был, похоже, охотится за ее дочерью.
— Я этого совсем не понимаю. Она всего лишь ребенок.
— Кхадсе сказал, его наниматель охотился на юных континентцев, — задумчиво говорит Сигруд. — Детей. Подростков. Сперва их родителей убивали, потом дети исчезали.
Лицо Мулагеш темнеет.
— Так ты… ты думаешь, Татьяна уже…
— Я не знаю. Сложилось впечатление, что враг Шары получил тот список континентцев совсем недавно. Так что, возможно, время еще есть. — Он трогает свой фальшивый глаз, пытаясь повернуть его получше.
— Ты не мог бы перестать? — просит Мулагеш. — Жуть какая.
— Прости. Скажи-ка мне вот что. Я видел Татьяну всего один раз. Что ты о ней знаешь?
— Немногое, — говорит Мулагеш. — Шара рьяно охраняла их уединение после того, как ушла с поста. Думаю, в этом деле ей очень пригодились навыки, приобретенные в министерстве. Мало кто знал, что она удочерила ребенка, не говоря уже о том, что девочка с Континента. Я встречалась с нею лишь однажды. Она была юная. И одержимая биржами.
— Ч-чем? Биржами?
— Ага. Странная девочка, по правде говоря. Читала много книг по экономике. Впрочем, рядом с Шарой любой станет странным.
Сигруд откидывается на спинку кресла в задумчивости.
— Где Шара жила? В смысле, до того как погибла.
— В родовом имении. Восточный Галадеш. — Она называет точный адрес. — Это огромный особняк, принадлежал ее тете. А что?
— Потому что мне снова кажется, что я должен кое-что вспомнить, — говорит Сигруд. — И для этого надо подстегнуть память.
