— Да, — тихо говорит он. — Так.
— Ты отправился сразу сюда, когда узнал?
— Нет. И я пришел, чтобы сказать: Турин, ты была права. Шара не просто занималась благотворительностью. Я думаю, отправившись на Континент, она отправилась на войну.
* * *
Мулагеш слушает рассказ Сигруда о последних месяцах его жизни. Когда он доходит до событий в Аханастане, она отбрасывает притворную вежливость и хватает бутылку с вином.
К концу рассказа бутылка почти пуста. Мулагеш, в смятении закатывая глаза и тяжело вздыхая, наливает себе стакан за стаканом и с усталой покорностью опрокидывает. Сигруд не говорит ей только имя Нокова: не хочет рисковать тем, что она это имя повторит и привлечет к себе внимание существа.
Когда Сигруд заканчивает, Мулагеш переводит дух и говорит:
— Ладно, во-первых… это ты тот тупой кретин, который оставил семь трупов на угольном складе в Аханастане на прошлой неделе?
— Ох. Ты об этом слышала?
— Чтоб мне провалиться, Сигруд, бывшего премьер-министра убили в Аханастане месяц назад! Если во всей провинции хотя бы одно тело падает бездыханным, мне об этом сообщают — а тут целых семь!
— М-да. Если это тебя утешит, все шло более-менее по плану…
— Не считая той части, которая сильно смахивает на появление гребаного Божества, что едва тебя не убило! — в ярости отвечает Мулагеш. — Не говоря уже о том, что, судя по твоим словам, улицы Аханастана кишат божественными ловушками. И я ни хрена не понимаю, что происходит!
— Не ори, — просит Сигруд. — Охранники услышат.
Мулагеш опять закатывает глаза и без сил падает в кресло.
— Я не думаю, — говорит дрейлинг, — что повстречался с Божествами.
— Да? И почему ты так решил?
— В… в Вуртьястане… когда ты держала в руках меч Вуртьи. Что ты чувствовала?
— Зачем, скажи на милость, ты вытаскиваешь это ужасное воспоминание?..
— Турин. Пожалуйста.
Она пристально глядит в окно широко распахнутыми испуганными глазами.
— Как будто… как будто я могла бы сделать что угодно. Без ограничений. Разрезать мир напополам, если захочу.
— Да. Даже крупицу силы истинного Божества невозможно постичь человеческим разумом. Они изменяют реальность, даже не думая об этом. Но два существа, которых я повстречал… они сражались. У них были ограничения. Мир для них полон преград и пределов.
— Тогда что же они такое? Божественные создания? Живые чудеса?
— Понятия не имею, — говорит Сигруд. — Но думаю, Шара знала. Подозреваю, они оба знали Шару. Хотя один сражался против нее, а другая — на ее стороне. И похоже, что все ее дела на Континенте начались с найденной тобою папки…
