— Почему? Как он все устроил?
Некоторое время она колеблется.
— Мы даже… мы даже не поняли, что это происходит, — говорит она. — Вот такая она, жизнь с Божеством. Оно шевелит пальцем, и реальность изменяется. — Она отворачивается. — Он приходит к тебе. И вдруг твои воспоминания… меняются. Их заволакивает дымкой. Внезапно ты уже не помнишь о своей божественной природе. Ты считаешь себя смертным. Просто маленьким смертным ребенком, потерянным сиротой. А потом… потом становишься им на самом деле. И, возможно, если повезет, тебя удочерит обычная смертная семья, будет любить, заботиться о тебе, и ты будешь с ними жить. Расти с ними. И, возможно, на некоторое время будешь счастливым. Невежественным, да — но счастливым.
Она сглатывает.
— Но потом… Однажды люди начнут что-то подозревать. Какое-то время ты растешь, а потом просто… останавливаешься. Они начнут удивляться — ну когда же этот ребенок вырастет? Когда он станет взрослым? Почему он так и остался подростком? Почему он еще здесь? И когда люди начнут задавать такие вопросы и что-то подозревать, вот тогда-то чудо Жугова позаботится о тебе.
Оно тебя снова спрячет. Снова сделает ребенком. Исказит реальность вокруг тебя, медленно и понемногу. И даже не осознавая, что делаешь, ты покинешь эту семью, просто уйдешь и опять окажешься один. Чудо начнет все сначала. Ты забудешь о них, а они — о тебе. Как будто ты никогда и не жил с этой семьей. А для них все будет так, словно они никогда не удочеряли эту милую малышку. Вы все напрочь забудете друг друга. Потому что ты должна быть в безопасности, вне подозрений. И с тобой, благословенным божественным ребенком, это будет происходить снова и снова, снова и снова. Опять и опять. Ты как сомнамбула будешь заново проживать свою юность, дрейфуя от семьи к семье. И не оставляя после себя даже воспоминаний.
Мальвина закрывает глаза, словно пытаясь что-то забыть. Берет горсть песка, и тот сыплется сквозь ее пальцы.
— Позже, когда заклятие перестает действовать, ты спрашиваешь себя: может, ты иногда встречала где-нибудь посреди улицы свою старую семью? Мать и отца, которые заботились о тебе месяцами, годами, а то и дольше? И вы даже не узнали друг друга. Вы все забыли. Чудо вычистило твой разум, снова превратило тебя в сомнамбулу. За исключением разве что пустяка. Беспокойного призрака любви в твоей душе. Чего-то вроде фантомной конечности. Но ты не знаешь. Ты не понимаешь, отчего твое сердце ноет при виде этих незнакомцев. — Она качает головой. — Вот такой… ужасный выбор приходится делать, чтобы выжить. — Она смеется. — Оно хотя бы стоит того?
