Гости «дезире» и необычный кофе, и невесомый трескучий круассан, и домашнее варенье, что в «Кофезину» привозила Злобина. Она, когда внук на мотоцикле разбился, почернела, иссохла, на один глаз ослепла. Ныла, что некому теперь варенье есть. Придет к палисаднику, упадет на лавку и давай про запасы свои: вот был бы Егорка, ел бы, а теперь некому. Будто ел он варенье. Да и при чем тут варенье.
Когда в «Кофезине» ее конфитюры распробовали, в город с собой покупать стали, Злобина не просто ныть перестала, снова прозрела, что ли. Уже и землянику собрала, потом клубника пойдет, потом кислица, черника, брусника — все Зинаиде обещала.
Кроме прозревшей Злобиной, поставщиками «Кофезины» стали Подорожные с лоснящимся, сладко-соленым маслом, Сулейков с сухим хрустким табаком и недавно переехавшие из города Сидоровы. Может, директор завода из Валерки Сидорова был неплохой — но то в городе. Сыровар в поселке вышел не очень. Зато когда у него получалось, Зинаида Ефремовна охотно выставляла пахучие сырные головки с травами на витрину. Молоко несли со всего поселка, но не всякое Зинаида брала — в кофе надо, чтобы без привкусов. Чтобы напитку от молока только сладость перепала, а не коровий дух. Кедровские не обижались — наоборот, у крыльца гастронома образовался стихийный рынок из местной продукции. Свои у своих же и покупали — куда удобнее, чем от избы к избе ходить.
Телега, поначалу косо смотревший на необычное оживление в кофейном углу, сообразил, как из деятельных односельчан пользу извлечь. Сгородил прилавки, бабок с укропом-петрушкой упорядочил, целый гастрокластер развернул на вверенной территории. От них «Батону» угрозы никакой, сплошное расширение ассортимента. Хлебопечку новую поставил — довольный ходил, бизнес на уровень вывел. Городские и «Cулейковский» табак сметали, и «Подорожное» масло, и что в «Батоне» было — считай, подчистую.
Наступил сонный, не по-сибирски жаркий август, дачная волна временно схлынула, красноярцы по морям разлетелись. Агния по путевке в санаторий уехала. Не хотела, да Зинаида вытолкала — езжай, подлатайся, в осень работать, не приседая. Агнию и без санатория было не узнать: за рогаликами-ватрушками про мужа почти не говорила, как улыбаться, вспомнила, из новых домов двоечника на занятия взяла. Даст бог, отойдет.
По жаре гости в кофейню приходили реже, зато задерживались дольше — и свои, и залетные. Один особенно любопытный попался. Рыхлый, лысоватый, и глаза нечестные бегают туда-сюда. Кофе выпил, рогаликом закусил с малиновым вареньем.
