Утром, не выспавшийся и потирающий глаза, я мог рассмотреть то, к чему мы стремились последние сутки. «Вон она, лесистая гора с озером, большая и высокая. Непросто на нее забраться», — первое, что понял я. Нам предстояло совершить пеший переход по наклонной плоскости через лес к ее подошве. Лишь потом начать восхождение, преодолев лесной массив, зону альпийских лугов и курумник — опоясывающую верхнюю часть конуса гряду каменных глыб, в большинстве своем плоских и скользких даже в сухую погоду. Они образовались в результате воздействия на камень солнца, воды и мороза. Вершина находится на 1856-метровой отметке. Снег остается на ее вершине вплоть до июня.
В какой-то момент небо и гору заволокло дымкой. С грузовика уже начали спрыгивать везунчики, которым не пришлось спать под открытым небом. Затем женщины готовили еду, а мужчины решали, кто и какую ношу понесет.
Справедливости ради надо сказать, что название «Горная Шория» полностью оправдано. Часто этот, в общем-то, небольшой по площади край за красоту называют Сибирской Швейцарией. Сама Шория протянулась с севера на юг менее чем на двести, а с запада на восток примерно на сто километров. При этом она как бы охвачена гигантским амфитеатром среднегорных хребтов и массивов. Здесь смыкаются юго-западные отроги Кузнецкого Алатау, Южного Салаира и Северо-Восточного Алтая. Эти горные системы граничат друг с другом и переходят в самую длинную цепочку гор — Западный и Восточный Саян, имеющую протяженность более чем в две тысячи километров. На юге Байкала этот объединенный из двух горных цепей хребет носит название Хамар-Дабан. Горная Шория и Западный Саян соединяются с Горным Алтаем, а также Монгольским Алтаем, соединяющимся с Джунгарскими хребтами. Они являют собою передовые хребты Северного Тянь-Шаня, на юге образующего горную систему Юго-Западный Тянь-Шань, граничащий уже с Памиром. Вот такая в этом регионе непростая складчатость земной коры.
Поднявшись вверх на нашем «Урале», мы оставили грузовик на широкой зеленой поляне под присмотром того самого рыболова. Красотой высокогорного озера Коль-Тайга он уже раньше любовался. Наверняка, ему не терпелось забросить в какую-нибудь горную речушку свою удочку и, если уж не поймать тайменя, так хоть наудить с полведра серебристого хариуса.
Вначале мы пробирались вверх через девственный лес. Шли друг за другом по травяному покрову. Я пытался не наступать на сочные круглые листья лекарственного бадана, которого в лесу было полным полно. Август еще не закончился, и при переходе полян солнце пекло через одежду. Часто поляны сплошь были покрыты густой высокой травой, местами полегшей от сочившейся из земли воды. Идти по размоченной лесной почве было нелегко. Разогреваемый солнцем воздух наполнялся ароматом незнакомых трав. Этот запах был особенно ощутим для тех, кто шел по следу впередиидущих: примятые ногами растения выделяли в воздух эфирные масла, благодаря чему он казался вязким и душноватым. Хотелось купаться. Я даже поспорил с Володей, нашим водителем, что выкупаюсь в озере, там наверху, какой бы температуры ни оказалась его вода. Он уверял меня, что сделать это невозможно даже летом.
