Она смотрела прямо на писателя.
"Он берет свою любовь обратно", хихикнула она.
"Я знаю," сказал писатель.
"Это... щекочет."
"Могу себе представить."
Луна светила в каждом из ее глаз, как идеальная белая точка. "Настоящая истина питает нас, только по-разному."
Питает,
повторил писатель.
Пропитание.
"Конец твоего похода ждет тебя."
Писатель сглотнул. "Скажи мне," взмолился он. "Это очень важно для меня.
Пожалуйста.
"
"Ищи нечто черное," сказала она, и снова умерла.
Писатель перепрыгнул ограду в конце переулка. Жирная блондинка говорила тоже самое. Черное. Но сейчас ночное время. Как он мог надеяться найти что-то черное ночью?
Потом он услышал что-то - мощное, далекое
урчание.
Двигатель,
понял он.
Он увидел ... что?
Зарево?
Пятно света, которое было каким-то невозможным образом, черным.
Он стоял в школьном дворе - какая ирония, месте обучения. Свет мерцал в развороченной траншее, подобной воронке от бомбы.
Оно черное,
подумал он. Неподалеку находился источник шума двигателя: приземистый бронетранспортер армии США.
Писатель заглянул в откинутый люк.
"Не ходи туда", предупредил хруст все еще приглушенного голоса.
Мрачный красный свет заливал внутреннее отделение, как кровь в освещенном бассейне. Сержант в противогазе и полной экипировке дезактивации ссутулился над консолью радиоаппаратуры. Моментально, он ткнул 9мм пистолетом в лицо писателя.
Писатель тут же обмочил штаны. "Не стреляйте в меня. Я всего лишь писатель".
Экипированный сержант казался очень грустным. "Бок и Джонс. Я должен был отослать их. Это область протокола DECON. Только служаки самого низкого ранга идут в окончательную изоляцию периметра первыми".
Окончательную изоляцию периметра?
"Я думаю, оно добралось до них," сказал сержант
Оно,
повторил писатель.
В окулярах маски, глаза сержанта выглядели безумными. "Когда моя дочь была младенцем, я раскачивал ее на коленях каждую ночь."
"Это, ну, это мило, сержант."
"Это давалось мне тяжело... Сейчас ей четырнадцать. Я просверлил отверстие в стене ванной, чтобы смотреть как она принимает душ".
