Лишь в хмельном угаре могла расслабиться немного и открыть своё сердце и тоску.
И с драконом. Словно хотела доказать, что лучше, сильнее, могущественнее.
Только ему. Мнение других меня никогда не интересовало. Только его. Даже подсознательно.
Это озарение было болезненным и горьким.
— Фейт… Фейт… ты никому ничего не должна доказывать, — продолжал быстро говорить Трейс. — Ни мне, ни остальным. И дар ондири не сделает тебя другой. Да, мнение изменится, люди вообще изменчивы. Но останутся те, которые будут любить тебя такой, какая ты всегда была.
— Какая… какая я? — прошептала требовательно, жадно вслушиваясь в каждое слово.
Не знаю, слышал ли мужчина меня в этом грохоте, но понял. Я видела, как огнём вспыхнули его глаза. И это пламя согрело холод, который столько лет сковывал моё сердце, охраняя от боли и одиночества.
— Настоящая… искренняя… порывистая… тебя невозможно приручить и невозможно забыть… всегда перед глазами… всегда в сердце…
Последние слова я почти не слышала. Может, их не было, я их выдумала. Но разве это важно?
Подалась вперёд, обхватывая за шею, целуя.
В первый раз сама, впервые открываясь всей душой.
Ему. Только ему!
Огонь в крови! В сердце! Яркая вспышка, накрывшая нас с головой. Она родилась у сердца, заполняя каждый миллиметр тела, меняя.
Я — ондири.
Это не изменить и давно пора принять.
Трейс был прав: боялась, скрывалась, закрывалась.
Это раньше. Не сейчас.
Сейчас я обнимала и целовала мужчину, который всего за несколько дней узнал меня лучше, чем кто-либо другой. Даже лучше, чем я сама. Тот, кто всегда верил.
А потом…
Потом мы со всего размаха упали в прохладную воду.
От неожиданности разрывая объятья, выныривая и пытаясь отдышаться.
А вода словно была повсюду. Со всех сторон, падала с небес, мешая видеть и хоть как-то осмотреться.
Кажется, я опять промахнулась.
Ох, великий Махтабар! Неужели нас занесло в самое сердце Великого океана?
Это было очень страшно.
Темнота, грохот, вода, падающая с небес, и та, в которой я бултыхалась, пытаясь не утонуть.
Страх был такой силы, что, глотнув воды, я не сразу поняла, что она пресная. Закашлялась, забарахталась, радуясь, что на мне чужая рубашка, а не тяжелое платье с кучей юбок, оборок и тугим корсетом. С таким грузом я бы точно ушла на дно. И очень быстро.
Вспомнилась матушка, которая утверждала, что приличной девушке совершенно не нужно уметь плавать. Мало того, это страшно неприлично.
Сколько таких лекций мне пришлось выслушать — не пересчитать.
