Этот пустынный мир когда-то был живым миром, с густыми лесами и полноводными реками, беспокойными морями и покрытыми высокой травой равнинами. Тут жили разумные существа, похожие, судя по марсианскому Сфинксу, на людей, это и были люди — люди Марса; у них были свои города и селения, они молились своим богам и сочиняли музыку, рисовали картины, слагали стихи и сооружали грандиозные монументы в память о великих событиях.
Почему исчезла древняя марсианская раса? Или она вовсе не вымерла, а переселилась в недра планеты? Или, подобно библейским персонажам, совершила грандиозный Исход через пустыню космоса на Землю, где течёт молоко и мёд? Не потому ли землянам снятся иногда странные, неземные сны?..
Натаниел с детства мечтал побывать на Марсе. Именно поэтому он и выбрал профессию астронавта — давно уже непрестижную, но столь же рискованную, как и десятки лет назад. И конечно же, он читал «Марсианские хроники» своего соотечественника Брэдбери. Нет, Натаниел, разумеется, не верил в то, что Марс до сих пор обитаем — вернее, не надеялся на это — и знал, что их Первую марсианскую не ожидает судьба описанных фантастом из Иллинойса экспедиций,— и всё-таки сердце его учащённо билось, а взгляд цеплялся за каждый камешек, за каждое углубление в красном грунте, словно надеясь отыскать следы тех, кто был здесь и только что ушёл отсюда, завидев спускающийся с неба летательный аппарат чужаков.
— Да, красиво ты, конечно, сказал, что воздух здесь пахнет корицей,— Берт потёр побелевшие от мороза щёки,— но не корицей он здесь пахнет, а холодиной собачьей.
Натаниел медленно повернулся к нему, похожий на Санта-Клауса своим плотным ярко-красным комбинезоном, таким же, как у напарника.
— Я не говорил такого, Берт. Это ведь ТЫ сказал…
— Я? — Берт округлил глаза.— Да мне бы такое вовек не придумать! Я же не Уитмен. Может, и про марсианские города тоже я сказал? Про сверкающие россыпи…
— Постой, постой,— Натаниел усиленно соображал.— Я думал, это ты цитируешь кого-то… По стилю похоже на Брэдбери… А ты, значит, думал, что это как раз я развлекаюсь при посадке, в самый ответственный момент. Интересно…
— Так, всё понял,— удовлетворённо сказал Берт и присел на корточки, пытаясь рукой в толстой перчатке ухватить гладкий марсианский камешек.— Привет от парней из ЦУПа. Запись включилась автоматически, в аккурат перед торможением. Этакий сюрприз при посадке, для поднятия нашего тонуса.
Натаниел задумчиво уставился в пространство, а потом кивнул:
