Надьреви продолжал ходить по комнате. Даже этого не мог он раньше себе позволить. Только у богачей такие просторные квартиры, тут приятно расхаживать из угла в угол. В комнатушке на улице Хернад не очень-то разойдешься: два шага вперед и два назад, — теснота… Надьреви сел. Книг для чтения он не привез; учебники для подготовки к своему экзамену рассчитывал получить позже по почте, если задержится в Берлогваре на более длительный срок. Но сейчас он все равно не смог бы сосредоточиться на чтении. Выходить из комнаты ему не хотелось. Вдруг графское семейство собирается ехать в гости, коляска стоит у подъезда, из дома выйдут граф с графиней и увидят его. Что ему тогда делать? Поздороваться с ними? Поклониться, это ясно, но подойти к ним или нет? Конечно, не подходить. Ведь лишь вечером представит его Андраш.
Надьреви снова встал с места, направился к окну. Его комната находилась на первом этаже, — флигель был одноэтажным, но сад простирался под окнами в глубине, у подножья холма, на котором стоял барский дом.
Он любовался деревьями. Интересно, велик ли парк? Конца ему не видно, взгляд теряется в гуще деревьев. Они совсем не такие, как в Альфёльде: с огромными стволами, ветвистые, акаций почти нет. Когда он ехал утром в карете, то у поворота в парк видел акации. Здесь, перед окном, высятся сосны. А рядом платаны. Подальше тополя; потом опять сосны, высокие, тонкие, с маленькой кроной, похожие на африканские пальмы. Есть, наверно, и дубы. Надьреви любил деревья. Дубы почти не приходилось ему видеть… У некоторых деревьев, особенно у платана, уже желтеют и осыпаются листья. Еще только начало августа, но при взгляде на парк чувствуется приближение осени. Осенью и зимой здесь, наверно, скучно… Надьреви высунулся из окна.
Внизу в отдалении он увидел двух служанок, которые стирали в огромном корыте, поставленном на бочку. Согнувшись, усердно терли они белье. Служанки были босые, с обнаженными руками, юбки у них развевались по ветру… Лакей открыл дверь в комнату. Он, видно, хотел вынести грязную воду; подойдя к умывальнику, взял таз.
— Как вас зовут? — приблизившись к нему, спросил Надьреви.
— Ференц, — сказал лакей с каменным лицом, словно солдат, отдающий рапорт офицеру.
Чтобы испытать его, Надьреви полушутя, полусерьезно поинтересовался:
— Ференц, есть здесь женщины?
— Известно, есть, — отвечал Ференц, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Ясно. А такие, с которыми можно завязать дружбу?
