Вскоре Кинг потерял всякую ориентировку. Они могли пройти милю или все пять — в темноте он не мог этого определить. Наконец, Леда ввела их в небольшую комнату, явно созданную силами природы. Из отверстия в дальней стене лился поток солнечного света. В комнате стояло несколько плетеных стульев, явно самодельных, стол, вырубленный из ствола дерева, и две кровати, покрытые шкурами.
И еще в комнате был человек. Он поднялся при их появлении.
— Хочу познакомить вас с моим отцом, — сказала Леда.
Человек был высоким и худым. Одежда его превратилась в лохмотья, почти все лицо закрывала густая борода. Как и у Доусона, у него был вид смертельно уставшего человека. Только глаза, казалось, жили у него на лице. Он обменялся с ними рукопожатиями и спросил, как их зовут.
— Не могу сказать, что рад видеть вас, — сказал он. — Простите, но я жалею об этом ради вашей же пользы. Однако, вы здесь, и этого уже не изменишь. Меня зовут Соренсон, Джеймс Соренсон из Музея Палеонтологии.
— Соренсон! — воскликнул Кинг. — Не профессор ли Соренсон?
Соренсон учтиво поклонился.
— Совершенно верно, — сказал он. — Значит, вы слышали обо мне?
Казалось, он был очень доволен этим.
— Только то, что вы исчезли, как, кажется, исчезли и мы сами, где-то в Бирме несколько лет назад.
Соренсон глянул на него острыми глазами.
— Да, — сказал он после недолгого молчания. — Мы с дочерью исчезли. А так, как вы находитесь здесь, то, разумеется, вы исчезли точно так же.
— Ну, — сказал Кинг, — наконец-то мы попали туда, где сможем хоть что-то узнать.
Соренсон улыбнулся, но тут же опять посерьезнел.
— На некоторые вопросы я могу ответить, — кивнул он. — Но не на все. Есть много такого в этой проклятой земле и том адском храме, где правит Акбад, что я до сих пор не могу понять. Но я расскажу вам то, что знаю.
При этом он покачал головой, поколебался, словно не был уверен, с чего начать.
— ПЕРВЫМ ДЕЛОМ я хотел бы узнать, — помог ему Кинг, — где мы находимся?
Это был вопрос, который не покидал его с тех пор, как он пришел в сознание в гранитной чаше. Где они? Им навстречу дул странный ветер. Может, он унес их... Но куда?
Соренсон кивнул.
— Я вас понимаю, — сказал он с сочувствием в голосе. — Простите, но я не могу сказать вам, где вы находитесь. Это помогло бы вам. Это помогло бы даже мне.
— Вы хотите сказать, что не знаете?
— Боюсь, что не знаю, — ответил ученый и пригладил бороду, закрывающую лицо до самых глаз — встревоженных, умных глаз. — Но я знаю название этого места. Аккан. Но является ли Аккан Землей спустя миллион лет после нас, или Землей за миллион лет до появления на ней Рода Человеческого, планета ли это в нашей Солнечной системе или планета за тысячи световых лет от Солнца — этого я не знаю.
