Не тихой болью, хотя боли тоже хватает.
Одышкой, ужасающим удушьем, ужасом…
Ужасом чего? Страшнее ведь не будет.
Постепенно отпускает, но не до конца — до конца теперь не отпускает вообще.
Много хочешь — еще чтобы тебя отпускало совсем, чтобы мог спокойно дышать и двигаться. Уже не выйдет — все, поезд ушел.
Остается лежать, стараясь найти удобное положение и прикрываться не сильно, чтобы снова не вспыхнул приступ…
Не забудутся никем
Праздник губ, обиды глаз…
Память — жестокая штука.
Я совершенно не помню того стремительного броска в Ленинград.
Поезд? Самолет? Вокзал?
Помню двор-колодец, дом времен Достоевского, узкую крутую лестницу, крохотную комнатку и узкую старушечью кровать, металлическую и неровную…
Что это было?
Тихой болью отзывается во мне…
А вспоминается почему-то ранний завтрак в кафе на Невском и неожиданная встреча там со знакомыми сотрудниками из нашего техотдела.
Они сидели через несколько столиков от нас — он и она, смущены…
Издали приветствуем друг друга руками…
Здороваться не стали, тем более с моей спутницей они знакомы не были…
А ее срочно вызвали в Москву…
Несколько дней в Ленинграде совершенно стерлись из памяти, хотя мы где-то бывали, куда-то ездили…
Первый раз в Ленинграде, и такой город!
Эту линию колен
Целовать в последний раз…
Признаться, и этого не было.
А что было? И когда?
Было это в далекой древности и теперь это меня не волнует — возможно, к сожалению.
Тем, кто за словами не чувствует мелодию так как это чувствую я, читать это трудно.
Зато я не просто читаю, а слышу за словами мелодию…
Лежать в ее коленях головой…
Это не оттуда? Да. Но все равно это Жека, Жека Григорьев…
После? Встретились пару раз.
Она вышла замуж, с мужем уехала. Затем её не стало…
Волнует? Конечно…
Меня волнует как сесть на постели, встать на ноги, одеться.
И при этом не задохнуться, не свалиться обратно в постель, добрести до туалета…
И крики молодой луны меня беспокоят редко, под настроение, хотя во время приступа могут и помочь быстрее отдышаться…
Интересно, как это умирают от остановки сердца?
Если сердце перестанет качать кровь в мозг, то мозг должен бы взбунтоваться и начать бороться за выживание, а как?
Говорят, хороша смерть во сне — заснул и не проснулся.
Хорошо бы — и мне и окружающим забот меньше.
А то беспомощность, лишние хлопоты, излишние страдания всем окружающим и мне тоже…
А так — уснул и не проснулся. И все дела.
Болью отзываются во мне
Этой молодой луны крики…
Кто-то недавно сказал, что по существу есть только ЛЮБОВЬ и СМЕРТЬ.
