…Тем временем Наталья Дмитриевна решила расстаться с деревней Викторовкой, доставшейся ей после смерти мужа. Мартовским утром 1858 года, помолившись на дорогу, она отправилась вместе с Матвеем в путь — для совершения купчей и получения денег. Провожавший их Генерал в какой раз повторил:
— Барыня, ведь цельный капитал повезете! Взяли бы кого для обороны. Дорога лесная, не ровен час — лиходеи какие найдутся. Народ нынче распоясался…
— У нас вот что есть для обороны… — И, наклонившись, Матвей достал из-под сиденья старинный дуэльный пистолет времен Александра Благословенного. — Нам разбойнички заместо развлечения пригодятся.
Болтавшийся рядом Леонтий презрительно фыркнул:
— Налетят в темноте с кистенями да ножичками, так твоя орудия и не к делу окажется.
— Ну хватит болтать! — оборвала барыня неуместный разговор. — Трогай, Матвей.
Путь лежал в уездный город Фатеж.
Наталья зябко закуталась в меховую ротонду — подарок Лигиной.
Над миром царила тихая весенняя ночь. Сквозь разошедшиеся облака ярко светила луна. Природа источала тот аромат, который бывает только в это время года, — влажноватый, пропитанный запахом земли и деревьев, зовущий к любви и грезам.
Сторож волостного правления вкушал крепкий сон, примостившись на кожаном диване и накрывшись овчинным полушубком. Вдруг кто-то тревожно застучал в окно. Сторож заспешил в прихожую, отодвинул тяжелый засов. На пороге, косо освещенном лунным светом, стоял высокий парень в ямщицкой шубе. Он нервно выдохнул:
— Где начальство? Зови скорей!
— Чего такое?
— Вез барыню, а она… исчезла.
— Ну канцелярия! Постой тут, на крылечке. Сей же миг сбегаю за Винклером, это наш становой пристав.
Минут через пять явился Винклер — высокий, прямой, с офицерскими погонами, говоривший быстро и отрывисто:
— Кто такой? Что произошло?
— Я крестьянин деревни Рядново Матвей Фролов. Мы нынче домой возвращались. При барыне большие деньги были. Выехали позже, чем следовало.
— Почему так?
— Барыня приказала. Хорошо луна дорогу освещала, прямо в лоб смотрела. Когда после лощины лес начался, барыня говорит: «Матвей, поезжай шагом! Красота вокруг, дескать, изумительная. В воздухе благорастворение…» Я придержал лошадей. И сам вскоре задремал на козлах. Потом меня словно в бок толкнуло. Говорю: «Барыня, что-то на душе муторно. Может, ходу дать? Лошадки наши свежие!» В ответ — ни звука. Остановился, спрыгнул с козел — дух замер: дверца открыта! Заглянул — никого, на полу пошарил — тоже. Хлестанул лошадей — прямиком к вам.
