— Ты советуешь? А он справится? Ну пусть, Федул, станется по-твоему. Сегодня вторник, значит, в пятницу вернусь. Проследи, чтобы луговину за оврагами хорошо выкосили, не как в прошлом году, с огрехами.
Вместо трех дней барыня провела в Фатеже больше недели. И, вернувшись, первым делом приказала:
— Матвея — в кучера, Леонтия… пусть коновалом действует.
Приказчик, мявший в руках клеенчатый картуз, с досадой сказал:
— Эх, барыня, из Леонтия такой же коновал, как из моего бурака безмен! Лошадей только перепортит.
— Я сказала!
Через полчаса перед барыней появился мелкорослый кривоватый человечек с большой и несимметрично развитой головой. Это был Леонтий. Он прогундосил:
— Почто, васество, мене из кучеров выгнали? Уж я служил-служил…
Наталье Дмитриевне неприятно было обижать Леонтия. Поэтому она произнесла как можно мягче:
— Ты, Леонтий, был неисправным кучером. То новую упряжь пропил, то карету прошлой зимой перевернул…
— Напраслина, васество! Я виновный, что на дороге — колдобина? Да я…
— Дело решено, и об этом говорить не будем. Я тебя поставила на хорошее место, вот и старайся.
Леонтию было весьма досадно терять почетную и прибыльную должность. Вся деревня знала, что Леонтий тащит из барской конюшни сено и овес, подторговывает ими и на эти деньги пьянствует. Бывший кучер еще раз поклонился госпоже и, пятясь, вышел за дверь.
Прошло три года. Наталья Дмитриевна души не чаяла в красавце кучере. Да и то сказать: лошади у Матвея всегда были здоровы, сыты, отлично подкованы, экипажи содержались в совершенном порядке.
Стала барыня и о его будущем задумываться. Раз в году к ней приезжала погостить племянница Серафима Лавровна Лигина, проживавшая обычно в Курске. Ее сопровождала совсем юная девица-сирота, пятнадцатилетняя Параша. Между нею и Матвеем вспыхнула горячая симпатия.
Наталья Дмитриевна и Лигина решили:
— Пусть Параша войдет в невестин возраст, и тогда сыграем свадьбу!
Вся деревня завистливо ахнула, когда барыня сделала царский жест — подарила Матвею тройку отличных лошадей и позволила взять в Фатеже подряды.
Фекла, мать Матвея, раззвонила по всей округе, каждому встречному-поперечному говорила:
— Барыня мне секретно сказала: мол, не печалься за сыночка. Дам ему и вашей семье вольную! Дескать, облагодетельствую к Рождеству. И невесту, сказывала, уже подобрала — заглядишься! С приданым хорошим. А красавица — хоть воду с лица пей! Да и мой Матвей — не пальцем деланный. И мошну, барыня говорит, с золотом к свадьбе пожертвую! Вот истинный крест, чтоб с этого места не сойти.
