– Не знаю, – ответил Хамлин. – Действительно, не знаю. В нем живет гнев, и склонность к насилию очевидна. И ради всеобщего блага правильно, что он находится здесь. Но это мелочи, отдельные вспышки. А удерживать кого-то в хижине двое суток – это другое дело. Совершенно другая психология.
– Вы думаете, он невиновен.
– Вы никогда не заставите меня это произнести.
– Я так и думал.
– Но я думаю кое о чем другом, – медленно произнес Хамлин. – Сколько я ни искал в материалах расследования двойного убийства Хелены и Расмуса Граденов, я не нахожу одной вещи.
– Чего же? – спросил Бергер, чей пульс слегка участился.
– Имени Ч. Линдберг среди полицейских.
– Что?
– Сколько я ни искал, я не нашел полицейского по имени Ч. Линдберг в материалах следствия. А в допросной вы ясно сказали, что участвовали в нем, что слышали и видели, как Карл Хедблум признался в двойном убийстве. Но вас ведь там не было?
– Меня привлекали к этому расследованию всего пару раз, – ответил Бергер, нахмурив брови.
– Я думаю обсудить это с вашим начальником, как ее зовут, с комиссаром Росенквист. А может быть, и с кем-нибудь повыше. А что значит «Ч.»?
– Чарльз, – униженно сказал Бергер.
– Чарльз Линдберг? С «h» на конце? Вы это серьезно?
В эту секунду рука Молли Блум сжала бедро Бергера так, что он подпрыгнул. Он сказал:
– Скажите лучше вот что. Почему Карла избивали в коляске? Разве обычно это происходит не дома, вдали от людей, как большая часть случаев семейного насилия? Тут все, кажется, происходило наоборот.
– Только тогда его мать Улла могла почувствовать, что ее оставили в покое, – пробормотал Андреас Хамлин.
– В покое, чтобы избивать своего сына в коляске? Во время прогулок в Фалуне? С поленом?
– Да, похоже, что это было полено. Кажется, оно всегда лежало в коляске на нижней раме, как следует вымытое. Но этого уже, конечно, не проверить. Разве что удастся найти того человека…
– Того человека?
– Как я уже говорил, я занимаюсь этим случаем всего три года. И только тогда удалось обнаружить нечто новое. Очевидно, никто раньше не озаботился поисками.
– О чем мы сейчас говорим? – спросила Блум.
Доктор Андреас Хамлин откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на собеседников.
– У Карла был отец. И брат.
15
Пятница, 20 ноября, 12:08
Восемь лет кажутся небольшим сроком, но для дома эти годы могут означать переход от расцвета к упадку. В данном случае речь определенно шла об упадке.
Они стояли около большого, неухоженного пансионата и осматривали то, что когда-то было приусадебным участком. Теперь все поглотил лес, прожорливый и безжалостный. Бергер даже не был уверен, в какую сторону им идти.
