Как всегда, в эти мирные времена ворота стояли открытыми; несколько небольших пушек, бронированные автомобили, катапульты и дротикометы успели состариться, и часовой с горном выполнял чисто орнаментальную функцию. Подковы застучали по мощеному дворцу; Клан Таленсов мог позволить себе тратить железо на своих вождей и их непосредственных помощников. Обитатели повалили на двор и бросились приветствовать владельца, выкрикивая и жестикулируя, как подобает жителям юга. Не меньший пыл проявляла наложница, которую Иерн привез с собой из Турнева, — кровь уже бурлила в нем; три с лишним недели, которые он провел среди целомудренных дордойнезцев, казались уже чересчур долгими.
А потом Таленс Халд Тирье, первый помощник Иерна, протолкался через толпу к его стременам. Лица его было суровым.
— Хорошо, что вы вернулись, сир, — проговорил он без преамбул. — Сегодня вас спрашивали из штаб-квартиры Погодного Корпуса. Вы должны немедленно позвонить туда.
Иерн обругал себя за то, что не прихватил с собой рацию. Неопытность. Такое не должно повториться. Выпрыгнув из седла, он бросился к донжону[13].
Внутри башни лампа рассеивала мрак, придававший суровый вид мебели и произведениям искусства. Иерн едва заметил это. Он догадывался, зачем мог понадобиться Скайгольму, и оттого волновался.
Винтовая лестница привела его в комнату, где располагалось радиооборудование. Перескочив ее в три прыжка, Иерн бросился в кресло оператора. Пальцы его пробежали по клавиатуре… послышалось гудение, запахло нагревающимися проводами. Рядом с транзисторными переносными приемниками, которые ввозили из Федерации маураев, это устройство казалось огромным: столько места требовали вакуумные лампы в деревянном корпусе, однако мощности угольного генератора, которым располагал замок, хватало лишь, чтобы связаться со Скайгольмом; а больше и не требовалось.
Из башни он увидел аэростат, стоявший к северу невысоко над хребтом. Отсюда до него было много ближе, чем из той страны, где родился Иерн, и потому здесь Иледуциель казался крупней — едва ли не в полную луну — бледный и пересеченный тонкими линиями. Пронесся коршун, на короткий миг затмив ослепительное золото заходящего солнца. По спине Иерна пробежала легкая дрожь. Несмотря на все свои познания в науке и логике, он так и не мог забыть суеверия брежанских пейзан, бормотавших возле своих очагов в пору его детства о зловещих приметах и знаках.
Он постарался не думать о предрассудках. Приемник согрелся. Иерн передал свой идентификационный код. После короткого жужжания из громкоговорителя донесся женский голос:
