— Вот постороннему и призналась, — удовлетворенно подтвердил мастер и молодцевато вытянулся за телевизором. — А своим зачем признаваться? Свои и так все знают, — многозначительно добавил он и посмотрел на Олю.
Услужливая память подсказала представителю сервиса уйму самых невероятных ситуаций, в которые попадали он сам и его коллеги. Разве забыть ему сверхвежливую бабулю, которая перед работой напоила его чаем с шанежками, а когда он прошел в гостиную, к телевизору, замкнула дверь и вызвала наряд милиции. Телевизор у бабули оказался исправным, и ему долго пришлось доказывать, что он на вор-домушник, а всего-навсего рассеянный телемастер, который по ошибке захватил наряд полугодичной давности. Совсем мало приятных воспоминаний оставила и встреча с мужем-ревнивцем: он на его глазах курочил телевизор и заставлял мастера немедленно устранять поломку. А если бы подвела квалификация?! В том смысле сегодняшний вызов представлял минимальную опасность.
— Своим зачем признаваться? — повторил он. — Свои и так все знают.
Оля вспыхнула и, бросив журнал на диван, удалилась на кухню. Нина Васильевна проводила ее взглядом, шумно вздохнула и скрестила на груди руки.
— Все-таки, что здесь произошло?
Мастер, как завороженный, смотрел на руку Нины Васильевны, перехваченную бинтом. Та, почувствовав упорный взгляд, заерзала на стуле.
— Что вы так смотрите? И вообще, вы пришли телевизор ремонтировать…
— Хозяйка, что у вас с рукой?
— С какой рукой?
— С левой. Где бинт. Ничего. Обычные кухонные дела. Порезалась.
— Порезались, — удовлетворенно заключил мастер.
— А как это произошло?
— Не помню.
— А рядом с вами… дочурки не было? — вкрадчиво поинтересовался телемастер.
— Была. Она меня и зацепила нечаянно.
— Нечаянно, — осклабился мастер. — Ножичком.
— Точно. Мы чистили картошку, Оля кого-то уморительно скопировала, я засмеялась, вскинула руки и — бжик…
Жест Нины Васильевны был копией олиного, когда о на демонстрировала мастеру, как владеть ножиком. Мастер огромным носовым платком утер лицо и с опаской посмотрел на дверь, ведущую в кухню.
— И давно она так уморительно… бжикает? — ткнул воображаемым ножичком телемастер.
— Что вы сказали?
— Я говорю, давно она у вас, — мастер недвусмысленно крутнул пальцем у виска, — с приветом?
— Это как понимать? — В голосе Нины Васильевны прозвучали отдаленные, почти мурлыкающие интонации тигрицы.
— Я, конечно, сочувствую… Такая с виду симпатичная, образованная и…
— Что «и»? — короткая реплика не позволила повторить голос большой кисы, но зато поза была весьма красноречивой.
