– Давным-давно ромалы выложили камнями этот знак. Здесь проводят бракосочетания, дают залоги верности. Таборы ромалов съезжаются в это место ради заключения браков.
– А то, что церемония состоится на рассвете, тоже традиция?
Небо с запада посветлело, но в долинах до сих пор лежали тени.
– У ромалов трапеза и танцы предшествуют обмену брачными залогами. В последний день свадьбы жених и невеста должны поклясться в верности друг другу прежде, чем падет ночь, – девушка окинула его взглядом. – Они бы могли обменяться клятвами еще прошлой ночью, но случившееся помешало свадьбе.
– Вы хотите спуститься и принять участие в церемонии? – поинтересовался Скотт. – Я подожду, если хотите.
Тамсина отрицательно покачала головой.
– Я буду смотреть отсюда. Невеста и ее ближайшая родня будут не рады моему присутствию…
Голос ее звучал глухо. В нем не было ни единого чувства. Она сидела на коне выпрямившись, с гордо поднятой головой. Вот только где-то в глубине ее зеленых глаз светилась неуверенность.
– Значит, мы будем смотреть отсюда, – мягким тоном произнес Уильям, – если вы не против моего общества.
Девушка не ответила. Ее взгляд прикипел к фигуркам людей внизу. Цыгане, подойдя к распутью, окружили его со всех сторон. Уильям видел, как Джон Фо, выйдя на середину, остановился, не доходя до самого сердца, выложенного камнями. Он обратился к цыганам с речью, затем кивком подозвал жениха и невесту. Те, выйдя вперед, встали в центре каменного сердца. Фо обвязал их руки вместе красной тканью.
Уильям вопросительно взглянул на Тамсину.
– Мой дедушка – вожак табора, – принялась объяснять она. – Он говорит, чтобы молодые произнесли слова клятвы. Запястья он связал, чтобы скрепить их союз…
Девушка запнулась.
Уильям заметил, как сверкнуло обнаженное лезвие.
– Что это?
Он услышал, как тяжело дышит девушка.
– Он… делает небольшие надрезы на их запястьях. Их кровь должна смешаться, пока они произносят слова клятвы в верности. Этой церемонией у ромалов скрепляется брак.
В его мозгу молнией промелькнула мысль, настолько быстрая, что он не совсем ее осознал. Он наблюдал за женихом и невестой. Приземленная серьезность этого ритуала глубоко его тронула. Джон Фо развязал руки жениха и невесты. Они что-то принялись говорить друг другу… Цыгане потянулись обратно к табору. Все разом запели какую-то песню.
– Вот и все, – молвила Тамсина.
– Счастья им, – произнес Уильям скорее себе, чем ей.
Тамсина приоткрыла рот, по-видимому, хотела что-то сказать, но потом отвернулась. Губы ее и подбородок задрожали.
