– Я должна вам кое-что сказать, – наконец решилась девушка.
Мужчина нахмурился. Его глаза сузились. Он понял, что сейчас ее что-то очень сильно гнетет. Он ждал.
– Прежде чем мы покинули табор, я разговаривала с дедушкой и бабушкой, – начала Тамсина. – Возможно, вы что-то слышали, когда мы повышали голос.
– Я понял, что вы о чем-то горячо спорите, только не понял, о чем именно. Я же не знаю языка.
– Дедушка хотел, чтобы я вышла замуж за мужчину, которого он мне выбрал в мужья, – сказала девушка. – Он хотел, чтобы я встала в круг сердца с ромом, который предложил деду взять меня в жены. Я отказалась. Дедушка очень расстроился.
– Когда мы уезжали из лагеря, он выглядел вполне довольным жизнью, – произнес Уильям, чувствуя странный порыв ревности, зародившийся у него в сердце.
Ему не понравилась мысль, что Тамсина может выйти замуж. Эта мысль его встревожила, хотя у самого Уильяма не было явных намерений относительно девушки.
– Кажется, ваша ссора не зашла слишком далеко? – добавил он.
Девушка склонила голову. Темные волосы скользнули вниз.
– Об этом я и должна вам рассказать, – молвила она. – Дедушка хотел выдать меня замуж. Если я не найду себе мужа, любого мужа, он угрожал изгнать меня из табора.
– Изгнать? – переспросил Скотт.
Девушка кивнула.
– Рома, которую изгнали, не может вернуться, если ее не простят. Не думаю, что дед зашел бы так далеко, но одно то, что он стал угрожать мне изгнанием, свидетельствовало, насколько он рассержен, – принялась быстро объяснять Тамсина. – Он очень сильно хотел выдать меня замуж, а я не… не вынесла бы изгнания… Я очень испугалась, когда услышала это от деда. Это правда, что многие ромалы относятся ко мне с неприязнью, но кибитка дедушки и бабушки – мой дом не в меньшей мере, чем Мертон-Ригг. Мне важно, чтобы я всегда могла приехать в табор и меня с радостью встретили бы у костра, который развела моя бабушка…
Девушка замолкла, переводя дух.
– Понимаю, – сочувственно произнес Уильям. – Я знаю, как себя чувствуешь, когда тебя лишают дома и семьи. Поверьте, такого никому не пожелаешь.
В тринадцать лет его силой увезли из Рукхоупа и сделали заложником короны, чтобы гарантировать «хорошее» поведение мужчин клана Скоттов. Только став совершеннолетним, он смог снова увидеться с матерью и другими ближайшими родственниками.
Уильям вглядывался вдаль, в поднимающееся над вересковой пустошью одеяло тумана. Он вспоминал, как везли его по долине тем холодным днем, когда повесили его отца. Острая боль этой утраты, до сих пор сидевшая глубоко в сердце, напомнила о себе с новой силой. С тех пор одиночество всегда было его спутником жизни.
