Не шла Лону мечтательная улыбка. Или просто не была такой же привычной, как саркастическая, например. Он, тем не менее, мечтательно улыбнулся и протянул: — Мою гармонию…
— А я? — Касс развела руки. — А мне тогда что? Я — зачем?
— Вдохновлять меня.
— А если я не согласна?
— А тебя никто не спрашивает…
Касс немного подумала и повторила: — Но я не согласна.
— И этим еще больше вдохновляешь, — ухмыльнулся Лон. Касс пристально взглянула на него. Где-то глубоко-глубоко, на дне его внешне спокойных, на самом дне его круглых карих глаз гнездилась неуверенность. Может, это был самый обыкновенный человеческий страх…
— Я говорю серьезно, — упрямо сказал она. — Я не согласна, и я ухожу…
— Пожалуйста, я тебя не держу… — Лон отвернулся. Голос поэта звучал теперь глуше: — Только что ты без меня? Это со мной — приемы, концерты, виз. Прекрасная Дева Касс, подруга поэта. А без меня? — Лон опять взглянул на Касс и снова отвернулся, буркнув в заключение: — Малышка Касс? Палашкины монеты? К тому же имей в виду, жарко сегодня до невозможности. Почти, как там… В видении твоем…
Он опять стал играть с переключателем.
С экрана донеслись обрывки фраз: — Дурные примеры заразительны… Машина по имени Рахел бесследно исчезла… Отличительные признаки… Тот, кто увидит машину Рахел, обязан сообщить… Звоните прямо в студию немедленно…
Очередной щелчок переключателя — крупным планом с экрана смотрело жутковатое лицо женщины-паучихи. Личной собственности синеглазой красавицы Фины.
— Вот это да… — Лон даже присвистнул. — Вот это новости: машина сбежала.
— Прекрати называть их машинами! — заорала Касс.
— Да без разницы, называть их машинами, шаминами или еще по-другому…
— Не смей называть их машинами! — заорала Касс.
— Может, тебе прекратить тренировки? — Лон, казалось, размышлял вслух: — Что-то они на тебя плохо действуют…
— Все это ложь, — не слушая, орала Касс. — Все, что ты наплел! Любовь есть, и смысл есть, и Рахел совсем не безобразна… Подумаешь, философ! Подумаешь, оракул! Подумаешь, Творец!
— Успокойся, ты что… Нервы сдали, — бормотал Лон. Он явно не ожидал от нее такого взрыва.
Поэт начал было обнимать подругу, пытаясь успокоить. Но она вырвалась, метнулась к двери, трясущимися руками стала открывать. Касс вообще более не слышала Лона. Она желала вырваться, сбежать, освободиться от его присутствия. А еще она почему-то была уверена: ей надо увидеть Рамтея.
Лон еще что-то кричал ей вслед, но Касс неслась вон, не слушая его, не думая ни о чем, кроме того, чтобы остаться одной. Вот сейчас, сейчас, сейчас, после мучительного транса, после кошмарного видения, после сонной комнаты, после откровений Лона, вот-вот легкие наполнятся воздухом открытого пространства. Вот-вот разгоряченное лицо, наконец, обдаст свежим ветерком…
