– Наконец-то, Катенька, а то я уже заждалась, – притаившаяся рядом с лестницей старушка резвым оленем помчалась куда-то дальше. – Скорее, золотце!
– Вот тебе, а не прекрасный принц, – девушка скрутила фигу, мстительно сунув ее себе же под нос. Затем вздохнула, сняла с оправы очков паутину и отправилась вслед за Степановной, звонко цокая каблуками по каменному полу.
Впереди раздался громкий лязг – как оказалось, страстно переживавшая за свое рабочее место старушка бросилась в одиночку сражаться с виднеющейся впереди огромной заржавевшей дверью и даже вышла из этого боя победительницей.
– Заходи, Катенька. Смотри…
Спустя пять минут, доверху заполненных экспрессивным монологом начальницы, юной библиотекарше стала окончательно ясна главная задача – от нее требовалось всего лишь по очереди доставать книги, протирать их тряпочкой, а затем бережно ставить на место. В представлении Степановны именно это являлось лучшим способом доказать любым проверяющим, что ценные фонды действительно находятся под ее неусыпным надзором.
Катя хотела было возразить, но в итоге просто махнула рукой и взяла предложенный ей кусок ткани. Трепыхаться и обсуждать директивы руководства следовало раньше, до того, как они спустились в этот проклятый подвал…
– Зинаида Степановна, а вы библиотеку закрыли?
Повисла неловкая пауза, за время которой в помещении стремительно сгустился всепоглощающий ужас.
– Ой!
Спустя мгновение бодрая старушка опрометью метнулась к выходу, спеша как можно скорее пресечь любые противоправные действия, совершаемые прямо сейчас с вверенным ей имуществом.
– Дурдом, – пробормотала Катя, ставя на полку только что протертую книгу и доставая следующую. – О, а вот это действительно что-то интересное…
На слегка потрескавшейся черной коже обложки была выдавлена ровная октаграмма, заполненная совершенно непонятными символами. Зато надпись под рисунком оказалась сделанной на обычной латыни и вполне читаемой.
– Magnus dux libro sapientiae… – задумчиво произнесла девушка, с уважением рассматривая тяжелый том.
Учеба на филологическом факультете позволила студентке без запинки выговорить заковыристую фразу, но ее смысл все равно остался скрыт за семью печатями.
– Что-то про книгу… и мудрость?
На справившаяся с переводом Катя почувствовала легкую обиду и упрямо открыла фолиант, намереваясь доказать самой себе, что второй год обучения не прошел впустую.
Из глубины ветхих страниц неожиданно выскользнул одинокий пожелтевший листок. Выскользнул, ловко увернулся от пальцев испуганной таким поворотом событий библиотекарши, а затем упал на грязный пол.
