— Сейчас ветер ударит, — сказал кэп. — Из-под дождичка. Как учили. Пора двигать. — Он тронул ключ на приборной доске, внизу заурчал, просыпаясь, двигатель. Кэп дал реверс, и катер пошёл вперед — медленно, быстрее, ещё быстрее. — Иди, Петенька, глянь нашего гостя. Всё ли в порядке. Веди сюда, перекусить надо. Что ж мы — не люди? Накормим гостя. Понимаем аппетит к жизни, а?
Петя обрадовался и заговорил радостно и громко:
— Я понял сейчас о чём вы говорили вчера в баре: аппетит к жизни… это ветер и море, да? Я понял, капитан: я сказать не могу… Будто море во мне… только сегодня просыпаться начало! — Он стал не похож на себя, впервые улыбаясь не глупо, а грустно.
— Это хорошо, Петенька.
— А скажи, капитан, если ты такой умный, почему в море страшно, а ты идёшь в него? Летчику в небе опасно, а он летит в него? Следак в своём деле день и ночь ковыряется, под нож и под пулю лезет, жена от него уходит, а он всё равно риску этому верен, потерь своих не замечает… В грязи преступлений, можно сказать, ковыряется, а не портится. Почему?
— Любят они своё дело. Есть такая струна в них. Катюхе ты нравишься глуповатый? Значит, есть в тебе что-то, из-за чего твоя глупость для неё привлекательна. А? Любовь зла…
— А-аа! Не обижай обиженного. Это ты, дядя, выкрутился. А у меня к тебе вот какой вопрос. Очень меня он смущает. Можно?
— Спрашивай.
— Почему мозги у всех одного цвета, как гриб строчок, а умом блестят только некоторые? Ответь. Совесть где спрятана? Улыбка откуда такая счастливая бывает? Что, в черепушке, скажешь? Врёшь!
— Да ты философ, Петруха? Молодец! Раз ты со мной так, то и я тебе прямо в лоб. Мозг у людей, это как радиоприемник транзисторный. А ум — коллективный. Как сигнал из Космоса. А кто и как этот сигнал улавливает, так это — кто как уши моет. Понял? Беги за гостем, есть хочется.
— Значит, и я могу умно сказать? По сигналу из Космоса? Оба хохочут.
Петька выскочил из рубки и побежал по палубе к носовому капу. Исчез в нём. Через минуту появился — сам не свой: лицо было чужим и невменяемым. Капитан махнул ему рукой и сбавил обороты. Нос катера осел и стал считать волны.
Петя вошёл в рубку и закрыл за собой дверь. Смотрел на старшего, преданно и беспомощно:
— Его там нет… Его нигде нет… А я же его на замок закрыл… Куда же он делся? Он же был на диванчике. Кубрик я закрыл. Сам закрыл, сам открыл. Не мог же он в вентиляцию просочиться?
— Не учли мы возможностей Космоса. Ушёл робот.
