Прометей, том 10 | страница 25

Первые месяцы в деревне живёт он воспоминаниями, ожиданием писем из Одессы.

Чувство к женщине, от которой поэт насильственно отторгнут, преображается в его искусстве.

Первое стихотворение, связанное с Воронцовой, написанное в Михайловском (или, может быть, там только переписанное[112]), — это «К морю», — ранняя редакция, ещё без строф о Наполеоне, о Байроне, — лирическое прощание со «свободной стихией» — с значительным признанием:

Быть может, тогда же, сразу после разлуки, ещё до получения писем от Воронцовой, написано одно беспросветное по настроению стихотворение[113]. Беспросветно оно не только тем, что поэт оторван от любимой («прощай, надежда, спи, желанье»), но и тем, что он видит себя окружённым различными бедствиями, обступающими его со всех сторон.

Создавалось стихотворение в ту пору, когда гонимого поэта стали искушать мечты о спасительном бегстве из России. И вместе с тем мудрый Пушкин представлял себе тягчайшее испытание — одиночество, которое ждёт человека, покинувшего отечество («в уединеньи чуждых стран»). Мученье это — в одном кругу с преследованиями правительством («гоненье»), с духовной расплатой за что-то содеянное («раскаянье»), с внезапными перипетиями судьбы («волненье»). Постоянно ждёт Пушкин грозящие ему кары, более катастрофические, чем «гоненье» («Когда подымет океан /Вокруг меня валы ревучи, / Когда грозою грянут тучи…»). Ждёт он от судьбы и испытания бездействием («лоно скучного покоя», «праздного покоя» — по первоначальному варианту). Пушкин хорошо знал эту пытку деятельному человеку. Был перед ним и осознанный пример Наполеона — «Мучением покоя / В морях казнённого по манию царей» (II, 312). Предвидит поэт и напряжённое ощущение неминуемой смерти, подстерегающей человека на каждом шагу на войне («в тревоге пламенного боя»). Невыносим, наконец, и вынужденный разрыв с любимой («Священный сладостный обман, / Души волшебное светило… / Оно сокрылось, изменило…»)…