Неожиданно Беатрикс ощутила, как в ней нарастает протест, жажда неповиновения — это горячее чувство поднимается кверху, словно кипящая лава к жерлу пробудившегося от долгого сна вулкана. Разве справедливо поступают ее родители, обращаясь с ней как с наемной сиделкой или экономкой, а не как со взрослой дочерью, имеющей полное право на свою независимую жизнь! Конечно же она может поехать в Лондон и нанять горничную, и заваривать чай, и подносить лекарства, а затем, когда все успокоится, вернуться в Сорей. Но подобное с неизбежностью будет повторяться снова и снова, и если она не начнет сопротивляться — хоть как-то — их постоянным требованиям, их притязаниям на ее время, ее внимание, ей никогда не удастся покинуть Болтон-Гарденс.
Засунув руки глубоко в карманы, упрямо наклонив голову, Беатрикс повернулась и пошла вниз по дороге, сочиняя на ходу телеграмму:
НЕОТЛОЖНЫЕ ДЕЛА ТРЕБУЮТ ВНИМАНИЯ ЗДЕСЬ ТЧК ВЕРНУСЬ КАК ТОЛЬКО ПОЗВОЛЯТ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ТЧК ВЕСЬМА СОЖАЛЕЮ ВАШЕМ ПЛОХОМ САМОЧУВСТВИИ ТЧК ЛЮБЯЩАЯ ВАС ДОЧЬ БЕАТРИКС
Она поежилась, представив себе нагоняй, который ждет ее по возвращении, обвинения в том, что она, неблагодарная дочь, в который раз эгоистически ставит себя и свои желания на первое место. Впрочем, Беатрикс всегда знала, что родители глубоко разочарованы в ней, что она очень далека от их идеала дочери. Так не лучше ли какое-то время терпеть их гнев, чем страдать, без конца переживая собственную горькую обиду?
Она распрямила плечи, подняла голову и ускорила шаг, неожиданно для самой себя заметив, что идет в сторону почты: ноги сами несли Беатрикс туда, куда ее направляло сердце.
Спустя десять минут, вручив текст телеграммы Люси Скид, она вновь шла к Зеленой Красавице, но теперь шаг ее был легок и бодр. Всю свою жизнь она говорила «да» — вплоть до того, что подчинилась требованию никому, кроме членов семьи, не сообщать о своей помолвке с Норманом. И вот наконец она сказала «нет» — и, к своему удивлению, ощутила настоящую радость.
В Зеленой Красавице ей снова пришлось испытать удивление. Войдя в дом, она сообщила миссис Крук о своем возвращении и изъявила желание выпить чашку чая. Затем Беатрикс проследовала в сад, чтобы забрать своих зверюшек, которые весь день провели в загончике у живой изгороди, построенном для них мистером Хорсли. Миссис Тигги-Уинкль и Мопси крепко спали, Джози задумчиво жевала стебелек клевера, а две мыши — две! — тихонько сидели в уголке, любовно поглаживая шерстку друг другу.
