Раздался третий удар в гонг.
Звуки резко отдались под сводами и глухо прокатились по коридорам подземелья. Наконец они замерли.
Наступило глубокое молчание.
Все взоры были устремлены на серебряный трон. Все удерживали дыхание. Каждый слышал биение своего сердца.
Цари и народы ждали… и освободитель не являлся.
По толпе пробежал трепет сомнения.
— Час уже прошел! — шепнул раджа Уджейпура на ухо сэру Морицу.
— Знаю! — отвечал тот глухим голосом.
— Час уже прошел! — повторил магараджа Гвалиора. — Что же делает в своем паланкине наследница пейшваха?
Паланкин был пуст!
Сама также не явилась.
Под сводами раздался громкий вопль — вопль ярости и отчаяния, вопль погибающего народа.
Сэр Мориц почувствовал ужасную боль в сердце. Он испустил отрывистый крик, замахал в воздухе руками и тяжело рухнул на землю.
Сын генерала Сэн-Пьера не смог перенести разрушения своих надежд.
Восстание не удалось. Индия осталась под игом Англии. Все в страхе поспешили разойтись. Толпы медленно потекли по коридорам. Лампы погасли и в подземелье водворилась мертвая тишина.
Что же сталось с тем, кого ожидали?
Рожер напряженно следил в своей комнате за стрелкой часов.
Он рассчитал время, потребное на достижение подземной залы, и нашел, что часа совершенно достаточно.
Пробило десять часов. Он встал, провел рукой по лбу, как бы желая отогнать назойливую мысль, и стал готовиться к уходу.
Он взял ключ от подземелья и отварил дверь. Дверь со скрипом повернулась на своих петлях.
Рожер поставил ногу на первую ступеньку лестницы, как вдруг на его плечо опустилась чья-то рука.
— Куда идет мой господин? — проговорил громкий, кроткий, мелодический голос, звуки которого заставили усиленно биться сердце Рожера.
Вали смотрела и улыбалась ему.
Ее черные волосы касались лба молодого человека и раздражали его своим проницательным запахом. Она прижималась к нему своим прелестным телом, покрытым только легкой газовой тканью.
Ее грудь трепетала под его рукой. Она подняла на Рожера свои бархатные глаза и он любовно склонился к ее ярким губам.
— Почему господин хочет покинуть меня сегодня? — сказала Вали тоном нежного упрека.
— Так нужно, моя возлюбленная!
— Господин жесток и ему ничего не значат слезы бедной девушки!
— Кто же заставил тебя плакать?
— Злой! ты еще спрашиваешь!.. Я ждала тебя с начала вечера. Я думала, что ты уже разлюбил меня!..
И она обняла его и потянулась поцеловать в губы. Рожер смотрел на нее, опьяненный, очарованный. Он забыл всех и все. Глаза его жадно впились в баядерку, начавшую свои сладострастный танец.
