В это время третий, приблизившись к торговке сзади, быстро запустил руку в боковой карман жакета, тут же выдернул и, сжимая в кулаке комок ассигнаций, нырнул в толпу.
— А-а-ах, паразит! — яростно взвизгнула торговка, бросаясь за ним. Но его помощники будто нечаянно столкнули корзинку с табуретки и с криками «Пирожки, пирожки, тетя, упали!» принялись подбирать и совать за пазуху рассыпавшиеся пирожки. Торговка обернулась и в нерешительности остановилась.
Как по команде кинулись к корзинке Сережка и Колька. Всего несколько секунд потребовалось им, чтобы набрать полные руки пирожков и затеряться в толпе.
Никто не пытался их остановить. Может, потому, что все произошло очень быстро. А может быть, просто никто не захотел их останавливать. Скорее всего, так и было.
Потому что, убегая, Сережка слышал, как одна старая женщина сказала:
— Так ей, спекулянтке, и надо.
Остановились ребята только за станцией, около тупика, забитого сгоревшими вагонами. Залезли под вагон и здесь подсчитали свои трофеи. У Сережки оказалось шесть пирожков, у Кольки пять. Колька тут же все их и съел. Сережка два пирожка понес домой, запрятав их на груди под рубашкой.
Редко видели своего отца Шурка и Вовка. Александр Васильевич уходил на работу чуть свет и возвращался ночью. Иногда пропадал на заводе целыми сутками. Шурка и Вовка прожили в Сталинграде уже две недели, но так и не видели своего бывшего дома, да и города тоже не видели, потому что поселились на самой дальней окраине.
Однажды, проснувшись солнечным воскресным утром, братья увидели отца сидящим на койке с газетой в руке. Вовка толкнул Шурку и прошептал:
— Папка дома, гляди.
— Ага, — тихонько ответил Шурка, протирая глаза.
Александр Васильевич свернул газету, встал и, весело глядя на сыновей, бодро проговорил:
— Проснулась гвардия, — громко скомандовал: — Подъем!
Братья, радостно взвизгнув, мигом соскочили на пол. Отец объявил:
— Умываться, завтракать и — в город!
В вагоне пригородного поезда братья сели к окну, не отрываясь смотрели на проплывающие мимо руины и пепелища. Потом поезд прошел через сильно поредевшие пригородные сады, изрытые траншеями и воронками, снова вдоль пути потянулись разбитые дома, заводы, сожженные вагоны и паровозы.
Когда поезд подошел к станции Ельшанка, Вовка изумленно прошептал:
— Глядите, глядите, самолеты сбитые! Сколько их! Ой-е-ей! И с крестами, и со львами!
Вся площадь около станции была завалена свезенными со всего города сбитыми фашистскими самолетами.
