— А она не кусается? — спросил Ромка, боязливо принимая из рук отца тяжелую, укрытую зеленоватым панцирем ракушку.
— Нет. Чем она будет кусаться?
Вскоре и Ромка нашел такую улитку. Потом еще и еще. Когда их набралось с десяток, отец повернул назад.
— Хватит, пожалуй.
Три раколовки, похожие на авоськи, натянутые на проволочные кольца, они снарядили быстро. Отец привязал поводки от колец к концам толстых бамбуковых палок, раскрыл ножом несколько улиток, обнажив нежное студенистое мясо, и прикрепил их на дно раколовок. Потом показал Ромке, как надо опускать их в воду возле кустов на травянистом берегу и вынимать через каждые 15–20 минут.
— Лови, — сказал он. — Раков сажай в проволочный садок, простой они разорвут клешнями и уйдут. Брать их надо со спины, куда они клешнями не достанут.
А сам пошел ставить донку на сазана.
У Ромки дела пошли хорошо: он то и дело выхватывал по очереди раколовки, в которых оказывались то один, а то сразу несколько лупоглазых чудаков, позарившихся на привязанную к сетке приманку.
К вечеру он накидал почти полный садок раков, угрожающе шевелившихся, щелкавших клешнями, поводивших длинными усами.
А отец не поймал ничего. Даже поклевки не было. В последний раз обновив насадку, он закинул удочку к самой коряге, воткнул в край обрыва гибкий прут, приладил к нему колокольчик и привязал шнур. Остаток его он обмотал вокруг дерева (чтобы сазан не уволок) и пошел к палатке готовить ужин.
Ромка похвастался уловом, отец похвалил его:
— Сегодня ты меня перещеголял, молодец!
Уху они варить не стали, ели копченую колбасу, сыр, пили чай с сухарями. А потом долго сидели у костра, прислушиваясь, не зазвенит ли колокольчик на сазаньей удочке. Но тишину нарушали только сверчки да тоненько гудевшие над головами комары.
— Давай спать, — предложил отец. — Удочку утром проверим.
Они наглухо зашнуровались в палатке, при свете фонарика перебили просочившихся туда комаров и только улеглись, как издали донесся звонок сторожевого колокольчика.
— Слышал, папа? — приподнял голову Ромка.
— Слышал.
— Вот опять! Беги!..
— Может, до утра оставим? Крепко возьмется — не уйдет, а слабо — все равно сорвется…
— Пошли сейчас, интересно!
— Ну, пошли!
Освещая дорогу фонариком, они быстро достигли обрыва. Сторожок то сгибался дугой, то выпрямлялся, а колокольчик гремел и гремел. Отец спрыгнул к воде, схватил рукой шнур, замер на мгновенье, потом быстро-быстро стал выбирать его, бормоча:
— Есть! Кажется, сошел… Нет, сидит голубчик! О, как потянул… Опять легко идет… Ага, вот он! Свети сюда!
