— Да будет по-твоему, — согласился он. — Маи, вызови моего лекаря.
Маи тотчас вышел, а Тутанхамон снова прилег. Во рту было сухо, противно сосало под ложечкой. Неприятные тошнотворные волны периодически накатывались на него, приводя в непонятное и раздражительное состояние. Порой кружилась голова и мерзли ноги. Он снова вспомнил о жене, тревожно поджидавшей его, и улыбнулся. Приятные воспоминания, связанные с ней, заволокли его романтическим туманом. Он прикрыл веки и вскоре забылся безмятежным сном.
Когда Маи и лекарь фараона вступили в шатер, правитель Египта мирно посапывал, приоткрыв во сне нежные юношеские губы и по-детски подперев щеку ладонью. Они переглянулись и, удивленные, вышли вновь, успокоившись.
Весь следующий день Небхепрура чувствовал себя гораздо лучше. Он был весел, много шутил, катался на ладье, уцелевшей и оставшейся от сирийцев. По предложению Эйе он осмотрел тот чудесный храм, который так поразил верховного жреца. Небхепрура пообещал выделить ровно половину дохода главному храму в Фивах бога Верховного и Нижнего Египта Амона, по воле и благосклонности которого Египет вновь вступил в золотую пору своего существования. В полдень он принял парламентера от Кадеша — сутулого и высохшего старика-жреца, сопровождаемого рабами-эфиопами. Жрец был немногословен. Приветствовал фараона, сказал, что отныне Кадеш является неотъемлемой частью могущественнейшего Египта, что его горожане смиренны и покорны и что они ждут дальнейших указаний фараона во имя и для блага процветания всего Востока. Затем жрец выразил просьбу народа о разрешении захоронить трупы погибших сирийцев. Эйе, присутствовавший при этом, наотрез отказал, мотивировав отказ сопротивлением, оказанным сирийцами. Гибель сирийского царя в поединке должна была предотвратить всякое сопротивление новой власти, сказал он. Жрец стоял, понурив голову, и Небхепруре вдруг стало жаль его.
— Пусть хоронят, — коротко разрешил он.
Старик очень обрадовался и, упав к ногам фараона, стал целовать их.
Позже Небхепрура вызвал Упнефера и велел ему выступить в Аркату. Упнефер сильно прихрамывал — стрела угодила ему чуть ниже ягодицы. Однако рана была не опасная и он покорился воле правителя. Дружина, которую возглавил он, была потрепана в предыдущих боях и составляла теперь человек пятьсот с небольшим. После Аркату предстоял город Тунипа, который также должен был быть обложен данью. Чтобы избегнуть непредвиденных боевых инцидентов, предусмотрительный Упнефер за два часа до выступления отправил гонцов в эти города.
