– Она работает по ночам. Поэтому ты сам виноват в том, что прождал меня два часа. Я сказала, что не буду жить по твоим правилам. Тебе придется относиться ко мне как к взрослому человеку.
– Отлично. Если ты сама будешь вести себя по-взрослому.
– Ладно.
– Я хочу кое-что обсудить, – произнес он.
Али сложила руки на груди и подняла голову.
– Хорошо. Но сначала накорми меня. Я ничего не ела со вчерашнего дня.
– Неудивительно, что ты выглядишь как мешок с костями.
– Прости, что по твоим стандартам я недостаточно соблазнительна.
Данте вздохнул.
Али наморщила нос.
– Если я голодна, я капризничаю.
Его губы дрогнули в улыбке.
– Это извинение?
– Отчасти.
Он кивнул, и, как по волшебству, пришла стюардесса с подносом.
Али принялась уплетать пасту пенне с нежным соусом из белого вина. В салоне слышалось только тихое позвякивание серебряных столовых приборов. Когда Данте уставился на Али так, будто хотел заглянуть ей в душу, она растерялась. Чтобы не потерять голову, она решила на него не смотреть.
– А теперь говори, – произнесла она.
Данте уселся напротив Алиши и вытянул ноги в сторону. Он разглядывал ее с тех пор, как она сняла свитер.
– Пока мы разговариваем, мой персонал готовит к нашему приезду семейный особняк Мат-та. Он находится довольно далеко от моей квартиры в центре Лондона, но это не проблема. Ты будешь там жить в ближайшее время, и я стану тебя навещать. Моя пиар-команда готовит заявление о нашей помолвке.
– Я не хочу там жить.
Данте стиснул зубы, решив не терять терпение.
– Алиша, ты пообещала, что не будешь противоречить мне во всем.
– Я не могу туда поехать… – Она взглянула на него в панике. – Я не вернусь в особняк без Викрама и папы. Не в пустой дом. – Она отвела взгляд и сглотнула.
Данте откинулся в кресле, борясь с желанием обнять Алишу и успокоить. Общение с ней напоминало ему бесконечное катание на американских горках. Секунду назад он хотел придушить ее, а теперь желает крепко прижать к себе и зацеловать до беспамятства.
Она должна жить там, где он сможет за ней присматривать. Особенно из-за повышенного интереса прессы.
– Значит, ты поселишься в моей квартире, – сказал Данте.
Ее глаза лукаво сверкнули, когда она повернулась к нему лицом.
– Не предполагала, что однажды увижу безжалостного Данте Виттори испуганным.
Он снова испытал непреодолимое облегчение. Уязвимость в ее глазах иногда заставляла его почувствовать себя юным подростком – бессильным и одержимым собственными потребностями. И вслед за этим возникло сильное желание обнять ее и поцеловать.
