– Откуда тебе это знать? Ты ведь жизни еще не видела, – заметил отец.
– Иногда нужно не только видеть, но и чувствовать, – задумчиво произнесла девушка.
Романия вернулась в дом только после того, как ветеринар осмотрел собаку, сделал ей уколы и ушел, сказав, что отравление было серьезное, но собаке повезло.
– И Ангелине тоже! – сказала Рома, проходя мимо сестры.
Романия легла спать, не выключая ночника. Розовый цветок лампы слабо освещал небольшую комнату, но вполне были видны очертания предметов, штора на окне, дверь, коврик на полу, и Рома не испытывала страха. В детстве ее никогда не закрывали в темном помещении одну, да она почти никогда и не оставалась в одиночестве, но почему-то до сих пор боялась темноты. Почему так, Романия и сама не знала. Этот вопрос она часто задавала себе, но ответа не находила. Рома даже толком не понимала, чего боится, когда вокруг становится темно. Что-то определенное ее не страшило, поэтому Романия сделала вывод, что ее пугает именно сама темнота.
«Но почему? – снова и снова задавала она себе этот вопрос. – Не потому ли, что не видно привычных предметов, которые окружают нас каждый день? К ним привыкаешь, они становятся частью жизни, а с наступлением темноты эта часть из жизни исчезает. Становится страшно потерять то, к чему привык, что любишь и что обязательно должно быть с тобой рядом с наступлением утра».
Еще до появления в ее жизни Бони Романия мечтала завести собаку, чтобы та всегда была рядом с ней, особенно ночью, когда тьма пожирает все видимое. Девочка не раз говорила родителям о своей мечте, но каждый раз слышала категорическое: «Нет!» Однако Роме не хотелось расставаться со своей мечтой, и она знала, что во взрослой самостоятельной жизни ее мечта станет реальностью. А пока ее успокаивал маленький светильник в изголовье на стене. Рядом, в ящике столика, всегда лежали толстая парафиновая свечка и коробка со спичками, на случай отключения света. О веерном отключении электричества население уже давно перестали предупреждать, и свет мог погаснуть в любое время. Тогда на выручку Романии приходил огонек свечи.
Мысли Ромы снова вернулись к Боне. У кого-то поднялась рука дать ей яд. Девушка была уверена, что это дело рук ее сестры Ангелины. Оставалось только добиться ее признания. О раскаянии сестры в содеянном не могло быть и речи – Рома знала, что Геля всегда добивается своего любыми путями, чаще всего подлостью и хитростью.
«А вдруг это не она? – мелькнула мысль. – Если не Геля, то выходит, что я ее обвинила напрасно, и мне будет стыдно. Но как разоблачить Ангелину? Может быть, что-то узнать через Злату? Надежды мало, ведь Злата интуитивно чувствует власть сестры над собой и часто просто ей подыгрывает, подстраивается под нее, чтобы угодить ей и быть на нее похожей, хотя Злата не такая злюка, как Геля».
