– Самое забавное, что так и случилось на самом деле, – продолжил Стас. – Она работала криэйтером в нашей фирме, писала сюжеты про волшебство, сказки и волны. Была такой нежной, ранимой и романтичной, а ради вдохновения частенько уходила на яхте в открытое море. В основном, одна…
Стас замолчал всего на пару мгновений, но и этого мне хватило, чтобы заметить боль на его лице. Только говорит, что не больно.
– Она попала в сильный шторм, мы с отцом всю ночь и пару следующих дней терроризировали береговую службу, но ничего, а потом… обломки нашли, ее – нет.
– И ты все равно любишь море? – Я содрогнулась. Если бы такое произошло с моей дорогой мамочкой, я никогда бы больше не смогла видеть воду.
– Я верю ей. – Стас тихо, горько рассмеялся. – Она где-то там, растворилась морской пеной, все еще со мной, пусть и не рядом.
Я рвано выдохнула и все же протянула свободную руку, запуская пальцы в волосы Стаса, осторожно перебирая пряди. Наши соединенные ладони стискивали друг друга так, что пальцы побелели и дрожали. Тело сковало, тяжелый камень на сердце мешал ему биться. Как больно… я вновь всхлипнула, глаза перестало жечь, потому что слезы все-таки вырвались.
– Энжи? – Стас заглянул мне в глаза. – Не нужно, все в порядке, я же сказал.
Но я не могла остановиться. Я смотрела на наши переплетенные пальцы и чувствовала, как сильно Стас скучает. Но говорит правду. Все в порядке. Больно, страшно, но в порядке. Его жизнь продолжается, она вся впереди, не стоит ломать ее из-за смерти родного человека. Разумный, давно повзрослевший мальчик. Почему я только сейчас разглядела это? Почему не смогла раньше найти тебя за шутом и монстром?
– Энж… – хрипло шепнул Стас. – Энжи…
Осторожное прикосновение губ к подбородку – Стас запрокинул голову, чтобы достать до моего лица. Еще один невесомый поцелуй, ближе к уголку губ. Ладонь легла на мою щеку, умоляя приблизиться, и я, завороженная взглядом серых глаз, чуть склонилась, отвечая на поцелуй – нежный и ненавязчивый, дразнящий. Совсем не такой, как прошлый.
Когда воздуха перестало хватать, я кое-как заставила себя отстраниться и запрокинула голову в надежде отдышаться. Но губы Стаса, изучающие поцелуями мою шею, не оставили никаких надежд на нормальный вдох – я жадно хватала лишь жалкие крупицы воздуха, сердце лихорадочно колотилось. Это не Соломинцеву здесь стоит успокоительное пить, а мне. Стас встал на колени и упирался руками в стену по обе стороны от меня, но сейчас этот плен не пугал. Какая-то моя часть, окончательно позабывшая, что такое разум, наслаждалась им.
