Распрощавшись с Зарубиным, который уже через несколько часов улетал назад, Бордовский закурил новую сигарету. Да, ничего не поделаешь, общая деградация неизбежно била и по их профессии, и хотя он ни в коем случае не сравнивал работу «чистильщиков» со своей, на физическую компрометацию того же Троцкого он поехал бы все-таки сам, не доверяя ее никому…
Уютно устроившись в кресле, Баронин задумчиво смотрел в иллюминатор. Вверху, внизу — повсюду стояла плотная стена белоснежных облаков, и только ровное гудение моторов в какой-то степени нарушало эту иллюзию неподвижности. Впрочем, мысли Баронина были далеко и от этих облаков, и от повисшего в них самолета. Он снова вернулся в прошлое…
Возглавивший группу по расследованию убийства Туманова старший следователь по особо важным делам городской прокуратуры Владимир Иванович Симаков встретил его прохладно, даже неприязненно. Не забывал важняк старой обиды еще с девяносто первого, когда честь и совесть эпохи уже дышала на ладан, Баронин чуть было не поставил крест на его гладко катившейся в гору карьере. Они вели тогда дело племянника секретаря обкома партии, застрелившего на охоте приятеля. Не почуял тогда прожженный интриган новых веяний и буром попер на Баронина, не желавшего списывать труп на случайно произведенный выстрел. Но Горбачев уже подписал указ о запрещении компартии, и карты легли совсем в другом раскладе…
Новая волна чуть было не накрыла Симакова с головой. Но, будучи отличным пловцом, он все-таки выплыл. И Баронин, с которого очень быстро сошла вся послефоросская эйфория, не очень-то удивился, снова увидев на одном из кабинетов прокуратуры так хорошо ему знакомую фамилию. Конечно, теперь Симаков работал несколько иначе. И если и тянул воз в сторону начальства, то делал это ненавязчиво.
— Как успехи, Александр Константинович? — холодно поблескивая стеклами очков, сразу же приступил к делу Симаков, едва Баронин уселся напротив. — Есть что-нибудь новое по найденному на квартире у Бродникова трупу?
— Нет… — покачал головой Баронин. — Кроме того, что по нашим делам он не проходил…
— Плохо, Александр Константинович, — недовольно поморщился Симаков, — время идет, а мы топчемся на месте!
Баронин ничего не ответил. Хотя и мог бы! Ибо со времени убийства Туманова прошло всего-навсего двое суток.
Симаков медленно, словно подчеркивая значимость совершаемого им поступка, вытащил сигарету из лежавшей перед ним пачки и неторопливо щелкнул зажигалкой.
