— Насчет своих делов.
— Барина нет дома. Он уехал во Владимирскую губернию, у него там имение…
— Кто ж разбирает?
— Тут жалобы записывает конторщик… Ступай запиши, а когда приедет, разберет…
— Коли ж разбярет? Нам недосуг!..
— Он так приказал… недельки через две приедет…
— Нет, что ж! — сказал Краюхин, — нам не рука… Ванюха, поворачивай! Я вижу, настоящих делов не доберешься… Что будет не будет — поеду в волостную…
В воскресный день, часа в два пополудни, в лебедкинское волостное правление сбирались судьи из крестьян. В присутственной комнате с развешанными на стенах печатными и письменными объявлениями носилась клубами пыль; пол был загрязнен до того, что нельзя было разобрать, земляной он или деревянный; воздух был насыщен махоркой, капустой и прочим. Видневшиеся между плотно забитыми двойными рамами кирпичи с солью еще более наводили уныние на свежего человека. В переднем углу висела икона мученика Пантелеймона, присланная с Афонской горы. У окон стоял письменный стол, покрытый клеенкой, с грудами бумаг и массивною волостною печатью. По стенам стояли скамейки для судей. В ожидании старшины и писаря в присутственной комнате два старика рассуждали между собою.
— Наши судьи, Антон Игнатыч, грех сказать плохова! Старый старшина малый смирный… И Андрюшка косолапый, — хоть он маленько и с горлом… орет, что на ум взбрядет, но за себя постоит! И мы с тобой!.. Знамо дело, винца выпьем, а ведь за полштоф никого не променяем… А приносят — надо пить, и проситель тоже: сухая ложка рот дере… в праздничное время почему ж не выпить?
— Ванюха тоже мужик хороший, да похмыра, — говорил другой, — слова не доберешься… А Листрат хоть молвит слово старшине! Человек книжный… надо так сказать!..
Пришел старшина в новом дубленом полушубке, за ним писарь, несколько просителей и судей. Старшина положил на стол свою белую крымскую шапку и обратился к просителям.
— Вы что лезете?
— К вашей милости, Захар Петрович: у меня ноне ночью замок сломали…
— А у меня Парашка прибила мово ребенка.
— Постойте, постойте! Засядем, тогда и жалуйся… А воробьевские — все собрались?
— Все, — сказал сторож, — они на крыльце…
Старшина подошел к письменному столу и вдруг всплеснул руками.
— Стой!.. Куда цепь девалась?
— Должно быть, обронили, — сказал писарь, — это судьи, должно, маленько потерлись — свалили, вот она!
— Зачем их безо времени пускать! — заметил старшина, — ведь это вещия царская… Ну, что же? пора начинать!
