– Должно быть, вашу мать убило горем.
– Точно.
– Впоследствии вы ей сообщили правду?
– О нет, на такое я неспособен. У нее бы тогда началось очередное сердце. Она по-прежнему присматривает мне какую-нибудь подходящую жену, но, надеюсь, никакого дальнейшего развития этих событий не последует.
– А ваш роман? – спросил Гор. – Он любовный?
– В некотором роде. Молодой человек знакомится с девушкой, которая…
– Да-да. Пришлите-ка мне экземплярчик. Обещаю прочесть.
– Правда?
– Конечно. Я повлажнел от предвкушения, – добавил он, записывая свой адрес на обороте салфетки и передавая ее. Он подозревал, что Дэш поместит ее в рамочку и станет хранить вечно, хотя тут он как раз и ошибся, ибо когда в тот вечер Дэш вернулся домой – один, поскольку Гор и впрямь ушел с моряком, а Дэш был счастлив того ему уступить, – он скопировал адрес себе в записную книжку, после чего смял салфетку и выбросил ее в мусорную корзину, как нормальный человек.
Несколько недель спустя роман вышел, и Гор сдержал слово; он сам удивился, но книга ему вполне понравилась, и он об этом Дэшу так и написал. От безнадежного начала развилась в некотором роде дружба, и они стали видеться всякий раз, когда оказывались в одном городе или путешествовали где-то поблизости друг от друга. Много лет Гор исправно читал каждую его книгу по мере их издания, и хоть и чувствовал, что Дэш как писатель измельчал, однако поймал себя на том, что как человек тот ему все больше нравится. Быть может, все дело в щедрости возраста, рассуждал он. Временами Дэш мог вести себя как дурак, но никогда не бывал неприятным. Не имелось у него склонности перечить или завидовать, какая имелась у Гора, хотя его за годы много ранили, и неизменно – молодые люди, использовавшие его ради его связей, а затем бросавшие, будто вчерашнюю газету. У Дэша не было Хауарда, у него никогда не было никого подобного Хауарду, а вся его жизнь стала бы от такого несопоставимо лучше. Но вместе с тем, как Гор понимал, Дэш и не желал себе Хауарда, и не принял бы его. Желал он, за неимением лучшего слова, какого-нибудь Хауи. Пацана только что из колледжа, со смазливым личиком, тугим прессом и такими ягодицами, которыми можно колоть грецкие орехи. Ну, некогда и ему самому такие нравились, да и до сих пор время от времени тоже, когда в “Ласточкино гнездо” на вечеринки собирались мальчишки из близлежащих деревень, но шли годы, и, говоря правду, ему все менее и менее интересны становились плотские утехи. Само собой, если просто бери не хочу, а никаких сложностей потом бы не возникло, то отчего бы и нет? Но только если не придется вкладывать в соблазнение никаких особых усилий.
