Все, больше я сюда не вернусь.
Прикрыв глаза, я подумала, что каждый человек, вероятно, проживает несколько жизней. Причем каждый раз он при этом становится совершенно иным. А переход из одной жизни в другую — маленькая смерть, темный обморок, когда уходят в небытие все те, кого ты ранее знал. Ты умираешь для них, они — для тебя. И я тоже сейчас как бы слегка умираю. Это больно, конечно, но это скоро пройдет.
А еще я подумала, что Оптимум, возможно, был прав. Мы с Артемом и в самом деле не слишком подходим друг к другу. Он точно знает, чего он хочет, или, по крайней мере, уверен, что знает. А я не знаю, чего я хочу, и не уверена, что буду когда-либо это знать. Или, может быть, даже не так. Оптимум прав в том мире, где существует сам Оптимум. И где именно он задает правила, которые следует соблюдать. А я права в том мире, где Оптимума нет вообще. И где правила своей жизни создаю я сама.
Однако в этом мире Оптимум все-таки прав. И за эту беспощадную правоту я ненавидела его всей силой души. Была бы осой, действительно воткнула бы жало, впрыснула бы в его сети свой яд, пусть ему будет так же больно, как мне.
Додумать эту мысль я не успела. Самолет вдруг тряхнуло так, что я чуть не вылетела из кресла. По всему салону защелкали и открылись крышечки аварийных отсеков. Вывалились оттуда желтые кислородные маски, и одна из них закачалась передо мной, разинув змеиную пасть.
Я изо всех сил отталкивала ее, краем глаза видя, как хищные резиновые нашлепки обхватывают лица других пассажиров. Люди корчились, беззвучно задыхаясь и умирая. Так вот почему нас всех собрали на один этот специальный чартерный рейс. На самом деле никакого Билярска не существует. Оптимум таким путем утилизует ненужный ему человеческий шлак.
— Что с тобой?.. Аська!.. Очнись!..
Я открыла глаза и увидела испуганное лицо мамы.
— Асенька… Ты стонешь… Малыш… Приснилось что-то плохое?..
Оказывается, я задремала.
— Попей водички…
— Не надо.
— Ну, вот возьми — яблоко съешь…
— Мама! Со мной все в порядке!
Или это был не сон, а прогноз? Я увидела то, что вот-вот с нами произойдет?
Не знаю.
Я отвернулась к окну.
Простиралась под самолетом комковатая облачная равнина. Солнце светило откуда-то сбоку и озаряло собой бледную арктическую пустоту.
Казалось, что мы летим в никуда.
В никуда, в никуда.
Над снегами, которые никогда не растают…
