Лариса отложила меню.
— Мальчики! Едем к нам. У нас виски распечатанный стоит. И полный холодильник всякой всячины. Да, Калганов, на канале был аванс.
Кошель вопросительно глянул на капитана. Тот заметно оживился. Он привлек к себе Ларису и смачно чмокнул ее в щечку. Смотрела при этом звезда исключительно на молодого старлея. В животе у Кошеля заныло, как перед экзаменом, когда он заметил кружевной край бюстье в вырезе ее бирюзового пуловера. «Крутой же ты, мужик, Лимонадный Джо». Новое прозвище, данное капитану Калганову сегодня на планерке, само собой прилипло к языку, но вслух Кошель назвал его, как положено:
— Если товарищ капитан не против?!
— Товарищ капитан «за»! — Воха подал руку своей даме и под кислым взглядом крашеного официанта положил пару сотен на стол. На улицу вышли, смеясь над свежим анекдотом, который Лариса принесла с канала. И дружно втиснулись в ее маленький автомобиль Mikra.
Тамара шла по холлу офиса и осматривалась, как чужая. За последние пару дней она успела подзабыть, как стильно смотрится гигантский аквариум со скатами, за которым открывается панорама на город, каждый раз захватывающая дух. Ее высотобоязнь стала притчей во языцах, и Виктор пообещал, что однажды избавит ее от фобии, чтобы она могла любоваться городом, который он положит к ее ногам. Правда, тогда Виктор был слегка навеселе. Совсем чуть-чуть, иначе бы вряд ли позволил себе такие хвастливые нотки в голосе. Странно, за все это время Тамара ни разу не видела Виктора пьяным. Хотя на приемах и фуршетах он выпивал со всеми мужчинами наравне. Даже с ее папой в день знакомства они прилично взяли на грудь. Но если папа стал слегка заговариваться, то Виктор лишь разрумянился. Надо будет у него спросить, как ему это удается. Даже во время последнего секса, когда она смотрела, как мечутся его глаза под прикрытыми веками, она заметила, как быстро, за считаные доли мгновения, он снова стал прежним Виктором Новаком, закованным в броню собственного имиджа. Жесткий контроль ежесекундно во всех сферах жизни. Но зачем? Имидж все — жажда ничто? Тамаре вспомнился старый рекламный слоган. Она вдруг подумала: «А что, если его внутренний мир и есть весь этот внешний мир. Например, офис — это его легкие, а дом — сердце, а центр города — мозг. А я? Кто для него я?» Ответа на ум не пришло.
Серо-лиловый цвет стен гармонично смотрелся с темной зеленью растений в напольных вазах. Тамара никак не могла отогнать от себя странную ассоциацию с легкими. Может, виной тому был альбом с репродукциями Дали, который она недавно листала у них в спальне. Виктор любил подобные альбомы. В доме была целая серия таких. А вот и он сам. Как мал все-таки человек по сравнению с тем, что он собой представляет как личность. Личность Новака была масштабнее, чем его стройная фигура, такая хрупкая на фоне бетонных колонн и хромированных перегородок.
