— Да, с такой родней сиротам позавидуешь. Тут ты прав, лучше из рук в руки сдавать. И не пылить, конечно. Я тебе, сыщик, ничего не обещаю. Но Губе задачу поставлю.
— Спасибо.
— Не за красивые глаза, Воха!
Воха отметил, что Вальтер впервые назвал его по кличке, значит, хочет подчеркнуть, что сейчас обращается не к менту. Иначе Вохе пришлось бы уйти не солоно хлебавши, ведь пойти на сделку с криминальным авторитетом действующий капитан полиции позволить себе не мог.
— Само собой, Данила Георгиевич! — он ответил в том же духе.
— Там подружка твоя кино собралась снимать про меня, хм, документальное!
— Откуда инфа? Я не в курсах! — Воха подался вперед.
— Канарейка на хвосте принесла. Так вот, убеди мадам Островую, что я не киногеничный!
Воха кивнул. Пока он раздумывал, подать ли руку на прощание или дождаться пока это сделает хозяин, Вальтер взял чайник и снова принялся разливать чай. Воха обрадовался поводу красиво завершить беседу.
— У Боба, кстати, такой же чайник есть и написано тоже что-то по-китайски.
— Это стихи, капитан. Про чай, заваренный на талой воде. Раритет. Династия Цянь. Вещь бесценная. Таких в мире пару штук.
Воха с видом знатока поцокал языком. «Похоже, Вальтер ценит Боба не меньше него самого. Иначе бы раритетную вещь не дарил». И вдруг его осенило! «А что если это Борька подарил Вальтеру чайник, а не наоборот? За то, что тот спас ему жизнь, выходив после ранения во время той истории с гадалкой. А потом во второй раз, когда Добрынин держал Боба на прицеле, а он, Воха, едва не опоздал. Да, господин Мамедов! Похоже, что в этой тройной защите, про которую говорил Новак, третий как раз вы! Только вот зачем вам это надо?»
Воха руки так и не подал. Губа вырос за его спиной, давая понять, что аудиенция закончена!
Вчерашний снег уже успел подтаять, лишь кое-где на клумбах виднелись его бело-грязные островки с обледенелой коркой по острым краям. На черных проталинах взгляду открывались залежи окурков, скопившихся под снегом за зиму. Вороны, перепрыгивая с места на место, высматривали что-то съестное и, сталкиваясь друг с другом, пугали мерзкими криками утреннюю тишину.
Захаревич медленно перешагивал через лужи на дорожке сквера. Первым делом он увидел шпица, который был сначала Вохиной собакой, затем перекочевал к Шульге, а пару недель даже жил у самого Захаревича. Бо-бо весело гонял по скверу, ловил улыбающейся пастью крупные снежинки и сосредоточенно метил кусты. Вот кому капризы погоды были нипочем!
