— Давай… — без подъема согласился Вадим и опустил сумку в снег. — Правда, хорошо.
— Да и у нас хорошо, где я живу, — сообщил Захар, пряча подбородок в шарф.
— А куда вы едете? — спросил Вадим с интересом. — В Штаты?
— Да я и сам не знаю, — пожал плечами Захар. — Мне все равно. Нам с Мышей здесь тоже очень нравится.
— Так вы здесь хотите остаться? — уточнил Вадим.
— Вряд ли выйдет, — без печали сказал Захар. — Австрийцы эмигрантов почти не берут, тем более если профессии нет никакой.
— Да, без профессии, конечно, тяжко, — машинально согласился Вадим, думая о своем. Его немного познабливало. — А ты, значит, без профессии?
— Без, — сказал Захар беспечально. — Но это ведь как взглянуть: быть, скажем, стукачом — профессия? А — Эйнштейном? Или Папой Римским?
— А если ты, скажем, писатель? — вскользь поинтересовался Вадим.
— Писатель — это надпрофессия, — убежденно сказал Захар. — Хороший писатель.
— Ну, так… — согласился Вадим. — Слушай, Захар, тут в трамваях печки, что ли, в сиденьях стоят? Как ехали — задницу здорово пекло.
— Да, — сказал Захар. — Печки.
— Ну, молодцы австрийцы! — одобрил Вадим. — Надо же было придумать!
— А ты замерз, — озаботился Захар. — Ехать надо.
— Знаешь что, — сказал Вадим, — давай-ка зайдем вот сюда. У меня доллары есть. Ты по-немецки умеешь?
— Чего там уметь! — уклонился Захар. — Закажем сосиски и по стакану вина.
В кабачке оказалось шумно, пьяновато. Поблескивали отшлифованные локтями коричневые дощатые столешницы.
— А я, знаешь, писатель, — усевшись за стол, сказал Вадим и взглянул на Захара как бы выжидающе.
Захар с удовольствием потянул носом — остро пахло соленьями, сушеным мясом цвета красного дерева, сухим вином.
— Хорошо… — сказал Захар и улыбнулся улыбкой мгновенно счастливого человека. — Так ты, наверно, понимаешь, что такое чудо.
— Я в чудеса не верю, — сухо сказал Вадим, ожидавший более горячей реакции на свое сообщение. Странный, все-таки, парень этот Захар. Фамилию спросил бы, что ли.
— Можно и не верить, — охотно поддержал Захар. — Главное, это понимать: вот чудо, и вот — чудо.
— Ну, например, — сказал Вадим. — Пример можешь привести?
— Жизнь! — доверчиво и охотно объяснил Захар. — Мы живем, и это чудо… Капля слизи в мешочке — это глаз, он видит. Косточки какой-то огрызок в черной дырке — слышит! И вот смотри-ка: «Не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием» И не обязательно человека бить палкой, чтоб ему стало больно, и не обязательно дать ему кусок сахару, чтоб ему стало сладко, и сладость и боль внутри нас, и другие всякие вещи, какие ты только хочешь. Вот это и есть — чудо!
