А х м е т. Чубука жалко…
Ш м а к о в. Да… (Играет.)
А х м е т. Слушай, спой, что вчера с Цыганенком пели. Очень песня хорошая. Откуда такая?
Ш м а к о в. Сам сложил.
А х м е т. Сам? Скажи пожалуйста. Молодец бачка!
Ш м а к о в. Наконец-то! А то все ругаешься. Жаль, Цыганенок в разведке, спелись мы с ним… (Берет гармонь.) Эх, подружка моя неразлучная! Помирать буду — на тот свет с собой возьму.
А х м е т. Зачем кричишь? Верблюда погоняешь? Хорошая песня тишину любит. Пой!
Ш м а к о в. Опять досталось! И за что я тебя люблю, Ахметка? Непонятно. (Негромко запевает. Ахмет подтягивает.)
Отшумят военные пожарища,
Станет на земле моей светло,
Соберемся вновь, дружки-товарищи,
Сядем вкруг за праздничным столом…
Появляются С у х а р е в и А р к а д и й. Они стоят за спиной Шмакова. Слушают.
Вспомним, как, бывало, песни пели мы,
Сидя у походного костра,
Как ночами мерзли под шинелями,
Чтобы в жаркий бой идти с утра.
Солдатская служба — особая служба,
Коль Родину ты защищаешь свою,
Солдатская дружба — особая дружба,
Коль друг за тебя погибает в бою…
С у х а р е в. Хорошая песня…
А х м е т (вскакивает). Товарищ командир!
С у х а р е в (задумчиво). «Солдатская дружба — особая дружба, коль друг за тебя погибает в бою…» Настоящая песня. Где подхватили?
Ш м а к о в (быстро). Да так… Солдат один проходил, пел.
А х м е т. Какой солдат? Где проходил? Зачем неправду говоришь, Василий? Он сам сложил, товарищ командир.
С у х а р е в. Сам? Ну и ну! Видал, Голиков, какие у тебя в роте таланты? А мы и не знали!
Ш м а к о в. Да какие там таланты, товарищ командир! Так… Баловство одно…
С у х а р е в. Нет, брат, это не баловство. Ты думаешь — боец, партизан, белых стреляешь, по окопам валяешься, так и чувства тебе никакого проявлять не положено? Что ж ты, без чувства воюешь? Солдат ты наемный, что ли? Сам на фронт пошел! И ты, и Голиков, и Ахмет. Да мало ли! Был бы во мне этот самый талант, сел бы и написал обо всем! Чтоб сыновья наши да внуки знали, как мы свободу отстаивали!
А р к а д и й (горячо). Верно, товарищ командир! Вот я выйду ночью, посмотрю кругом… В степи костры горят, бойцы у пушек застыли, кони как нарисованные стоят… И вдруг — сигнал! Труба! Тревога! И помчались кони, развернулись орудия, ринулись в атаку бойцы. Вот такое бы написать… Или про то, как попался в плен красный разведчик, как пытают его белые… Шомполами бьют, звезды на спине вырезают, а он ни слова, ни стона… Каменный! Коммунист и солдат… Как Чубук!
