Всадник, скачущий впереди | страница 45
Р и т а. Ты же бросил?
О с т р о в с к и й. Вот, черт возьми! Забыл!
Р и т а. И от ругани хотел отвыкать.
О с т р о в с к и й. Да ладно тебе, слушай!
Р и т а. «Овод» — твоя любимая книга?
О с т р о в с к и й. Да! И «Спартак»!
Р и т а. Красивые у тебя герои. Только в жизни все проще, Коля. И сложней… Ты стихи любишь?
О с т р о в с к и й. Песни я люблю.
Р и т а. А стихи?
О с т р о в с к и й. Не до стихов сейчас!
Р и т а (помолчав).
О с т р о в с к и й. Это что?
Р и т а. Стихи.
О с т р о в с к и й. Брось! Стихи такие не бывают! Это же про нас! Только уж больно красиво. И про ворона непонятно!
Р и т а. Учиться тебе надо, Коля!
О с т р о в с к и й. В интеллигентики не гожусь!
Р и т а. Не то ты все говоришь.
О с т р о в с к и й. Как умею.
Молчат. Совсем близко прогудел паровоз.
Пора мне… До свиданья… (После паузы.) До свиданья, товарищ Борисович.
Порывисто целует ее в губы. Быстро уходит. Рита печально смотрит ему вслед.
Темнота.
Медленно разгорается свет фонаря «летучая мышь». Он стоит на столе, освещая миску с кашей, кобуру с наганом, буденовку. О с т р о в с к и й сидит на табуретке. Закусив губу, крепко растирает ладонью колено. За окном слова команды: «Ать, два… Левой! Ать, два…» Островский с трудом поднимается. «Отряд, стой!» — слышится за окном. Появляется совсем еще молоденький п а р е н е к в ситцевой рубахе, туго перетянутой солдатским ремнем. Через плечо перекинута холщовая пастушечья сумка.
Х о р о в о д ь к о. Взяли контрабандистов?
О с т р о в с к и й. Взяли. Пограничники тебе благодарность просили передать.
Х о р о в о д ь к о. А мельника арестовали?
О с т р о в с к и й. Не нашли у него ничего.
Х о р о в о д ь к о. Перепрятал! С ними он!
О с т р о в с к и й. Последят. Ты кого это привел?
Х о р о в о д ь к о. Отряд, товарищ военком.
О с т р о в с к и й. Какой отряд?
Х о р о в о д ь к о. Из нашей деревни. Проверочку делаю.
О с т р о в с к и й. Какую проверочку?
Х о р о в о д ь к о. В Германии революция?