— Ну, так я коротко.
— На сей раз, адвокат промолчал, дабы не затягивать разговора.
— Решил написать завещание…
— Существует три формы, — прервал Рушинский клиента, желая поскорее ввести его в курс дела, — собственноручное, нотариальное и, наконец, особое, изложенное устно и записанное третьим лицом в присутствии двух свидетелей.
— Это я знаю. Прежде чем прийти к вам, я заглянул в семейный кодекс. Завещание у меня готово. Я хочу, чтобы вы прочитали его и сказали, не упустил ли я чего из виду.
Многословный Ярецкий достал большой серый конверт, открыл его и протянул адвокату сложенный лист бумаги. Рушинский развернул и углубился в чтение. Разговоры кончились, и он, наконец, смог приступить к делу. Завещание было напечатано на машинке и только подпись и дата проставлены от руки.
— Завещание должно быть написано вами собственноручно, — объяснил адвокат.
— Да я ведь пишу как курица лапой. Кажется, теперь разрешается печатать завещание на машинке, лишь бы подпись была подлинная? А то, что это моя подпись, вы и сами видите. Если нужно, могу еще раз подписаться, в вашем присутствии.
Сказав это, Ярецкий вынул из кармана ручку и вывел внизу: «Подписал еще раз в присутствии адвоката Рушинского — Влодзимеж Ярецкий».
Действительно, почерк клиента оставлял желать лучшего. Когда Ярецкий подписывался, у него чуть завернулся рукав, и адвокат увидел на запястье большой шрам. Он мог быть от пули или ножа. Похоже, что рана нанесена недавно, рубец был еще красный.
— Теперь порядок? — Клиент протянул завещание. Оно было напечатано на большом листе, сложенном вдвое, но весь текст умещался на одной четвертой листа.
ЗАВЕЩАНИЕ
— Я, нижеподписавшийся Влодзимеж Ярецкий, родившийся в Млаве 27 сентября 1918 года, проживающий в Варшаве, улица Запогодная, 24, квартира 65, находясь в здравом уме и твердой памяти, завещаю:
Мой жене Барбаре, урожденной Квасневской, кооперативную квартиру в кооперативе «Наш якорь» на Заногодной улице, 24, квартира 65, в которой я проживаю в данное время; легковую машину марки «рено»; вклады на авто и обычных сберегательных книжках в государственной сберегательной кассе, а также все, что она получила при моей жизни.
Больше ей не полагается, и она хорошо знает почему.
Все остальное свое имущество, а именно: ремесленную мастерскую на улице Хелминской в доме № 17, во дворе, вместе с машинами и другим оборудованием; сырье для производства товара; автомашину «варшава»; денежные поступления от клиентов за товары, полученные от предприятия, если таковые окажутся к моменту моей смерти, завещаю Станиславу Ковальскому, проживающему в Воломине, улица Малиновая, 9. Поступаю так, чтобы отблагодарить Станислава Ковальского за то, что он во время Варшавского восстания спас мне жизнь.
