— Пан Францишек, — решился Рушинский, — давайте этого клиента и… уладьте вопрос с моей дамой. Скажите, что у меня неотложное дело, как только освобожусь, сразу же…
— Хорошо, хорошо, вы не беспокойтесь. Францишек провернет операцию на сто два. Разве мне это впервой?!
Место за столом напротив адвоката занял мужчина лет пятидесяти, может, чуть старше. Высокий лысеющий блондин со светло-голубыми глазами и крупным, выступающим носом. Он был в сером костюме.
— Ярецкий, — пробасил клиент. — Влодзимеж Ярецкий к вашим услугам. Вот мое удостоверение личности. — Сказав это, он положил на стол зеленую книжечку.
— Слушаю вас, — прервал его Рушинский, пытаясь остановить поток слов и сократить до минимума визит клиента.
— Прошу вас, посмотрите удостоверение, пусть все будет как положено.
Из вежливости адвокат раскрыл документ. С фотографии, сделанной, по-видимому, несколько лет тому назад, на него смотрел владелец удостоверения. На страничке рядом Рушинский прочел, что Влодзимеж Ярецкий родился в Млаве в 1918 году. В графе «гражданское состояние» значилось «женат», в графе «профессия» — «ремесленник». Печать и соответствующая запись свидетельствовали, что удостоверение было выдано одним из отделений милиции города Варшавы.
Рушинский вернул документ клиенту, и тот засунул его в большой, изрядно потрепанный бумажник.
— Итак, слушаю вас, — повторил вопрос адвокат.
— Я относительно завещания. Если человеку уже стукнуло пять десятков, ему в самую пору подумать о смерти и навести порядок в своих делах, до того как глаза закроет.
— Ну, положим, вам еще рановато спешить на тот свет. Да и не кажетесь вы человеком болезненным, — возразил из вежливости адвокат, а про себя подумал: «Если бы тебя, зануду, сейчас кондрашка хватила, можно было бы только благодарить провидение господне».
— Никому не ведомо, что нас ждет, — назидательно изрек меж тем Ярецкий. — Посему я решил сделать завещание и с тем пришел к вам.
— Разве у вас нет своего адвоката? Вам было бы лучше обратиться по этому вопросу к адвокату, который уже вел какие-либо ваши дела.
— Адвокат адвокату рознь. О вас же я столько хвалебного и в газетах читал, и от людей слышал. Вот и подумал — пожалуй, лучше адвоката Рушинского никто мне этого дела не уладит. Так прямиком и пришел к вам.
— Весьма польщен, — произнес Рушинский с миной страдальца, которому бормашина прошлась по открытому нерву.
— Я знаю, вы очень спешите. Понимаю — важные дела.
— Да, очень важные, — подтвердил Рушинский.
