— Вы имеете в виду, если вы скажете, что я могу жить вечно, я смогу жить вечно?
— Кто знает? — Зигмунд возвращается к теме. — Вы физиологически и психически настроены на вибрационные рефлексы, вызванные рекламой.
— Меня это беспокоит, — признался Скрилч.
— В каком смысле?
— Ну, в последнее время реклама работает слишком хорошо.
— Слишком хорошо?
— Совершенно верно. Я учусь играть на пианино, и становлюсь мастером. Я занимаюсь рисованием и сразу становлюсь великим художником. Я занимаюсь писательством, и я пишу половину романа за один 12-часовой день. Я посылаю за реставратором волос и получаю слишком много волос. Я стараюсь привлекать друзей и женщин, и в итоге получаю слишком много друзей и слишком много женщин. Понимаете, о чем я? Что-то работает так, что я просто слишком многое получаю.
— Ну и что? Это очень интересно, мой друг.
— Иногда я задаюсь вопросом, если я отвечу на неправильное объявление, отразится ли это на мне плохо? Стану ли я слишком богатым, или слишком сильным, или слишком талантливым?
— Понятно, — бормочет Зигмунд. — Чрезмерная компенсация. Весьма показательное развитие событий. Мы должны исследовать это дальше.
— Что вы собираетесь делать, док? — спрашивает Скрилч.
— Просто посмотрите на меня, — говорит Зигмунд. Он садится перед Скрилчем и начинает смотреть на него. Я сразу понял. Он пытается усыпить Скрилча. Он говорит с ним, и все время светит ему в лицо, и он смотрит в сторону и немного машет рукой.
Скрилч просто сидит. Зигмунд смотрит пристальнее и машет сильнее. Он начинает потеть. Скрилч просто сидит. Зигмунд вытаращил глаза из-под очков. Его руки дрожат. Он много потеет. Скрилч просто сидит.
И вдруг — слышится бессознательное бормотание Зигмунда. Его глаза закрываются, а руки опускаются на колени. Он падает в кресло. Затем сползает на пол и просто лежит там. Скрилч встает.
— Пошли, — говорит он. — Пошли отсюда.
— А как же Зигмунд?
— Оставим его в покое, — говорит мне Скрилч. — Можешь себе представить, — говорит он с отвращением. — Этот психиатр пытается загипнотизировать меня! Я же отвечал на это шикарное объявление о гипнозе, и поэтому сделал это легко!
Это последний раз я вижу Флойда Скрилча спустя много недель. Я больше ничего не слышу ни о его живописи, ни о его писательстве, ни о его игре на пианино. Я ничего не вижу в газетах. Я думаю, может быть, он ответил на объявление о том, как быть отшельником чего-то, и на этом все закончилось. Но однажды днем я сижу в бильярдной, слушаю музыку, и чья-то рука хлопает меня по плечу. Я оборачиваюсь и вижу Флойда Скрилча. Его рука все еще касается меня, потому что он дрожит. И потому, что я поначалу не узнаю его.
