— Конечно.
— Тогда, мистер Скрилч, умоляю вас, позвольте мне немедленно провести психоанализ.
— Это больно?
— Конечно, нет. Я просто отвезу вас к себе и задам несколько вопросов. Я хочу исследовать ваше подсознание.
— Вы хотите чего-то от меня?
— Загляните в свой внутренний ум. Вы кажетесь очень замечательным человеком.
Что ж, Скрилч обожает лесть. В конце концов он соглашается, и вместе мы идем к психиатру.
— Пойдем со мной, Фип, — говорит Скрилч. — Я не хочу, чтобы мои мозги были опустошены.
Зигмунд Подсознания владеет шикарным офисом в центре города, и отводит нас в хорошую отдельную комнату, где мы все садимся и выпиваем.
— Сейчас, — говорит он, потирая руки. — Я попрошу вас присесть, мистер Скрилч.
И он сажает Флойда Скрилча в мягкое кресло. Затем он выключает все лампы, кроме одной, которая светит Скрилчу в лицо.
— Теперь я попрошу вас ответить на несколько вопросов, — мурлычет он.
Это как высший класс третьей степени. Поэтому он начинает задавать вопросы, и Скрилч отвечает ему. И теперь я вижу, что делает Зигмунд. Он вытягивает из Скрилча всю историю его жизни. И история выходит. О том, какую скучную жизнь ведет Скрилч в детстве. О том, что никто никогда не обращает на него внимания, что он просто обычный придурок.
А потом Скрилч рассказывает о рекламе. Как он отвечает на первое объявление и получает мышцы. О том, как отвечает на объявление о рояле, берет уроки и становится волшебником пианино. О том, как он становится неотразимым для женщин, из-за рекламы волос. О его волосах, растущих с помощью восстановителя кожи головы. О рекламе живописи, о рекламе писательства.
Зигмунд поражен. Я вижу это. Он ходит вокруг Скрилча, кряхтя, кашляя и посмеиваясь, а потом останавливается.
— Я все вижу, — шепчет он. — Это действительно замечательно! Скрилч, вы — мифический шифр, абстрактное целое число, легендарная персонификация типичного среднего человека! Силы наследственности и среды в кои-то веки сговорились соединить составные элементы тела и психики в чистую норму!
Скрилч дает ему двойную оценку.
— Что это значит без свинячьей латыни? — спрашивает он.
— Это значит, что вы тот человек, для которого написаны все эти объявления, — говорит ему Зигмунд. — Вы — средний гражданин, к которому эти объявления адресованы. Вы нормальный человек, на которого рассчитаны эти презентации, уроки, упражнения и продукты. С ничтожной или великой личностью они никогда не достигают такого полного успеха. Каким-то кинетическим чудом вы единственный человек в мире, который идеально настроен на рекламные формулы. Это почти волшебство. Сами слова и фразы рекламодателей сбываются в вашем случае.
